Внутреннее убранство лавки алхимика было не слишком просторным, а царящий в ней беспорядок сжимал свободное пространство до неуютных размеров. Особо не развернешься. Ещё сильнее давил полумрак. Из освещения здесь были несколько свечек на стойке торговца и на стоящем по правое копыто от входа огромном ящике, да окно. Единственным хорошо освещенным местом был стол самого торговца, над которым висела небольшая шарообразная люстра.
       Все столики, ящики, полки и пара бочек были заставлены всякой всячиной от различных ингредиентов в банках и томов, описывающих магические дисциплины, до бутыльков с зельями и магических свитков. За спиной у торговца была неприметная дверь, которая вела прямиком в лабораторию. По правое копыто стоял огромный шкаф, заставленный образцами имеющихся эликсиров, а по левое другой шкаф, заваленный множеством свитков и книг. Посреди стойки торговца лежала огромная книга — журнал ведения счетов, который в свободное время заполняла хозяйка лавки.
       И сейчас Даск Брайт дремала, уткнувшись носом в этот самый журнал. 
       Сон её был чутким, так что она без малейшего труда смогла бы узнать, что кто-то пришёл. Все потому что над дверью висел колокольчик, о приходе гостей. Ничто не предвещало беды или новых посетителей, так что юная Даск решила прикорнуть до момента закрытия.
       После ей предстоит обдумать план очередной “доставки” ингредиентов за тридевять земель. Ну, в сторону Кантерлота. Мунрок был расположен северо-западнее столицы, где-то чуть севернее Ванхувера. И, казалось бы, плевое дело, достаточно добраться до железной дороги в Ванхувере и сесть на поезд, но… Нет. На поезде товар нельзя было провезти. Просто потому что в таком случае ее карьере придет конец, а единорожка явно не этого добивалась. Нет, нужно было действовать аккуратно. Исключительно пешее путешествие! Но тащиться на своих четырех через полстраны, да еще и с повозкой за плечами? Нет, в одиночку Даск на такое не пойдет. И как назло все товарищи, готовые согласиться, временно разъехались по делам. А в городе начали поговаривать, что в округе завелся страшный зверь...
       А крайние сроки доставки стремительно подбирались к торговке!
       Назревали проблемы, но, вместо того, чтобы делать хоть что-то, кобылка решила положиться на волю случая. Пронесет ли? Быть может, единожды, но каждый раз снова и снова отдавать свою жизнь на волю судьбы было попросту безрассудно и глупо. Даже наивно.
       Все складывалось против спящей в лавке кобылки: некоторая незаконность происходящего, долгая дорога, отсутствие компаньона и, разумеется, наличие жуткого таинственного Зверя в округе. Ночью пропадали пони, так что, даже если это было не чудище из сказок, это все еще был кто-то опасный. Страшные вещи творились в округе, а единорожка должна была в одиночку пройти через эту самую округу.
И все же, Даск была уверена в удачном исходе.

В тишине помещения, нарушаемой лишь шумом дождя, неожиданно раздался звон. Звук столь громкий в сравнении с густой пустотой словно ударил дремавшую за столом Даск по носу. Она, в свою очередь, раздраженно поморщилась, но глаз раскрывать не спешила. С одной стороны, ей так хотелось ещё немножечко поспать, что даже новый посетитель не особо интересовал кобылку. А с другой — гость передвигался настолько бесшумно, что кобылке начало казаться, будто в помещении пусто. Наверняка неплотно закрытую дверь толкнул ветер или вроде того. И если это был ветер, а сарозийка заниматься делами не хотела — зачем ей пробуждаться?
       Хотя она уже проснулась и просто лежала с закрытыми глазами, с интересом вслушиваясь. Кто-то здесь все же был.
       А затем снова раздался звон. Почти сразу. Ушел? Пришел? Снова ветер? А может пришелец просто играет? А может… Стало интересно. Это было похоже на забавную игру в жмурки, когда не знаешь, кто, где и что вообще происходит вокруг.
       Даск резко вскочила, опираясь передними копытцами на стойку, как раз в тот момент, когда Серебряный посетитель отвлекся на Серую. Она уже собралась было поприветствовать всех и широко улыбнулась для этого, однако…
       Клыкастая улыбочка медленно растаяла, когда кобылка ощутила холод нависшей атмосферы. Что-то определенно было не так. Эти двое вели себя странно. Кобблстоун, которую сарозийка почти сразу же узнала в лице серой кобылы, выглядела болезненно, а жеребец словно тоже был с ней знаком. Странно это. Коббл давно не показывалась на улице, да и что стало с её белоснежной вечно ухоженной гривой и серебристой шерсткой? Она приболела? Но тогда почему она выглядела так, словно копалась в грязи? Да и эти пожелтевшие глаза…
       Единорожка прищурилась и спустила передние копыта со стола, ожидая дальнейших действий. Червь сомнений начал медленно вгрызаться в мозг. Коббл была чуть ли не первой красавицей города когда только приехала, а что случилось теперь? Сперва она долго не появлялась в округе, а теперь и вовсе расхаживает в таком виде. А ведь слухи о её странных занятиях расползлись ещё когда она только приехала. Сейчас было трудно им не верить.
"Что же с тобой произошло?" — Даск мотнула головой, отгоняя мрачные мысли. Сейчас было не время для осуждения или обсуждения кого-либо. Нужно было…
— Я пока выбираю. Покупайте.
       Кобылка вздрогнула. Голос жеребца в эту секунду наверняка мог бы заставить все помещение покрыться ледяной коркой. Единорожку практически обожгло этим пронизывающим холодом, хотя направлен он был явно не в её сторону.  Даск не была уверена, что видела Серебряного ранее, а внешность у него была примечательной. Тем более, он выглядел как её рогатый собрат. Неужели в их края заглянул сарозиец-единорог из другого города? Кобылка вся распушилась и воспрянуоа от захватившего её интереса. Возможно, он пришёл к ней, Даск Брайт, юному алхимику-ученику, которая уверенно следует за своим Предназначением… Ну, следовала. Чуть раньше.
       "И о чем я только думаю? Клиенты, Даск, не забывай о торговле!" — Мышка глубоко вдохнула и шумно выдохнула, готовая к взаимодействию с покупателем.
       Вот только её передернуло, как только до неё донесся этот противный запах псины, пропитавший Кобблстоун. Видимо, все своё время она проводила со своей "собакой". От непонимания голова пухла, а вопросы только прибавлялись.
       Взгляд у этой Коббл был жутким. Она вела себя словно чего-то очень боялась. А ранее эта кобыла не отличалась забитостью! Что же произошло сейчас? И почему тот Серебряный выглядит так напряженно? Неужели тоже чего-то боится? Если все вокруг так всего боятся, то, наверное, Даск тоже есть чего опасаться. Вот только она не знала, чего именно.
— Здравствуй, — Даск махнула копытцем и коротко улыбнулась, несмотря на все свои подозрения и странности происходящего. Ведомая этими двумя, она сама напряглась, стараясь уследить сразу и за жеребцом, и за кобылой, — Давненько тебя не видела, Коббл. Странно. Что-то я и не припомню, чтобы у тебя была собака, — единорожка левитировала из-под прилавка планшет со списком имеющихся эликсиров и пробежалась глазами по странице, — Может, тебе лучше обратиться к местному ветеринару? Сама знаешь, я по другой специфике, — Даск нахмурилась и отвела планшетку от лица, после чего посмотрела прямо на Кобблстоун, — Ну или могу дать тебе что-нибудь отпугивающее паразитов. Только я не знаю, все ли будет хорошо с собакой, это средство для пони, та-а-ак что, — сарозийка бросила планшетку под стойку и, вновь опираясь передними копытами на неё, подалась вперёд, — Никаких возвратов или жалоб, если псу станет хуже, заметано?
       Ну правда, зачем приходить так поздно к алхимику, а не к ветеринару? Что было не так с этой пони? Даск фыркнула и посмотрела на Серебряного. Странные пони сегодня здесь собрались.

— Для пони, значит, — Даск опустилась на место и задумчиво дернула ухом, пытаясь вспомнить, где оставила то зелье. Этому мешала нервозность.
      Эти двое… Были странной парой. Напряжение, конечно, начало постепенно спадать, однако Даск все равно не могла успокоиться. Возможно, дело все было в том, что ей было просто неловко взаимодействовать с покупателями, но это не отменяло их подозрительности. Она вновь дернула ухом, заметив, как странно улыбается Серебряный.
      Что-то определенно было не так.
— Так вот, кхм, — нужно было сосредоточиться на своих делах. Странные пони в лавке не должны иметь никакого значения, пока они покупают, — С вас… — Стоп. Даск сверкнула глазами, заметив движения Серебряного. Вор? Но так открыто? Он что, не заметил, как единорожка за ним наблюдает? Она уже возмущенно поднялась, чтобы остановить преступника, но затем начали происходить вещи гораздо страшнее.
— Эй, ты чт-
      Обычно драки случались в местном трактире и были делом привычным для местных завсегдатаев. Однако Даск работала не в трактире, а ее лавка всегда была тихим местом, из-за чего она явно не была готова к подобному. Серебряный просто так напал на Кобблстоун! Что им движет? Он хочет ограбить лавку, не оставив свидетелей? Или он и есть тот жуткий монстр, из-за которого пони пропадают по ночам? Зачем он схватил то зелье?
      Зелье?
      А, нет, это был всего-то перечный эликсир. Если он не попадет на слизистую, то и эффекта болезненной ярости быть не должно.
      О нет, он попал Коббл в глаза!
      Даск услышала, как болезненно вскрикнула бедная кобылка. И этот маньяк не собирался останавливаться. “Вот черт-черт-черт”, — единорожка понятия не имела, что ей делать. Это было мерзко, звуки ударов звучали омерзительно. К горлу подступал мерзкий привкус желчи, желудок скручивало. Она боялась встревать, да и лучше было бы сбежать поскорее. Кобылка просто стояла с широко раскрытыми глазами и смотрела, как другую пони УБИВАЮТ. Посреди магазина.
      Однако это была ЕЁ лавка. А значит, она должна была сохранить свое имущество.
— Какого лешего ты себе позволяешь, рогатый?! — Даск встрепенулась и перемахнула через стойку, левитируя рядом с собой огромный фолиант со счетами, как раз в тот момент, когда Серебряный Психопат начал пытаться свернуть шею Коббл. Это было еще омерзительнее, однако единорожка все равно взяла Журнал Счетов в копыта и со всей возможной силой попыталась ударить им жеребца, чтобы хоть как-то помешать совершаемому преступлению.
      Наверное, это был ее первый настолько отважный поступок. Хотя двигало ей все равно исключительное желание защитить себя, пока убийца занят другой пони. Наверное, будь это обычные пони, в этой ситуации она бы могла стать “героем”.
Но они не были обычными.

— Вот так-то, злоумышленник! Кстати, с те-...
      Триумф, который единорожка закономерно ощутила, успешно спасая Коббл от кровожадного психопата, практически мгновенно сошел на нет.
      Потому что кровожадный понь был не единственным чудовищем в лавке. А может, чудовище было одно, а Серебряный просто не был чудовищем? Он пытался спасти Даск!
      Хотя он слишком уж хладнокровно пытался оторвать или богини-знают-чего-еще он хотел сделать с ее головой.
      Но сейчас это было не так важно! Не так важно, как огромное чудовище, которое до этого было пони! По крайней мере, чудовище было размером с пони, так что небольших размеров Мышка вполне могла прозвать его ОГРОМНЫМ. Ну или хотя бы крупное-чудище-размером-со-взрослую-пони. Формулировки были не так важны, хотя она определенно изучила бы этот феномен при других обстоятельствах. Не столь… пугающих обстоятельствах. Она медленно попятилась обратно на свое место, рассчитывая скрыться в лаборатории.
— Что происх-...
      Замешательство, которое единорожка так же закономерно ощутила, наблюдая за самой Коббл, в мгновение ока переросло в панический страх. Все было настолько закономерно и плавно-переходяще, что перед тем, как истошно завопить, Даск подметила про себя порчу имущества. В её ушах буквально раздался звонок падающих в чужой карман ЕË честно заработанных битсов!
      Ну, а затем она закричала. Истошно так, оглушающе, ушезакладывающе даже.
      И это тоже было закономерно. Как и ощущение бессильной злобы на фоне панического страха, когда огромная зверюга, до этого бывшая пони, крушила еë, Даск Брайт, лавку! И вокруг бились склянки с зельями!
      Но все же главенствовал страх. И крик!
      Но крик тоже оборвался, как только тяжеленный понь врезался в хрупкую мышку.
      "Она говорила “Котик”? Для кота НЕ слишком ловко", — Может, это было прозвище? Они могли быть знакомы.., — “Но знакомых либо убиваешь сразу, до знакомства, либо стараешься не убивать!” — хотя, этот Серебряный был ненормальным, — “Хотя, он мог просто… Какой же он тяжелый!”
      Мышка не могла подняться и спрятаться, пока этот поехавший лежал на ней, придавив к полу всем своим огромным (Видимо, из-за доспехов) весом. Она, конечно, пыталась сделать хоть какие-то поползновения в сторону заветной стальной двери, но ничего не выходило. Нужно было его сбросить! “Дурак, из-за тебя нас убьют! Из-за тебя МЕНЯ убьют!” — единорожка попыталась пнуть большого и пушистого.., — “Пушистого?” — “котика”. Не выходило. Он был слишком тяжелым. Серебристый жеребец просто навалился на нее сверху, не позволяя сдвинуться. Тепло чужого тела столь близко вызывало в Мышке желание...
— А ну поднимайся, животное! — прошипела Даск, пытаясь столкнуть Серебряного и все еще не оставляя надежды на побег, — Уйди-уйди-уйди! — она топотала копытцами по металлическим пластинам, в которых в панике так и не разглядела серебро, — Она под действием эликсира! Она убьет меня! Пошел вон!
      Словно прислушавшись к ее паническому бормотанию, понь (понь ли?) поднялся на все четыре лапы и бросился… Даск вскочила.
—  ЛАПЫ?!
      Богини милостивые.
— Вы что это, ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!
      Болтливая мышка была слишком болтлива для подобных мероприятий. Ей нужно было срочно ретироваться отсюда, но она просто поверить не могла! Это был какой-то абсурд. “Может, я просто снова хлебнула не то зелье?” — Это… это бы многое объяснило.
— Да вы просто мне… воображаетесь!
      Нет, когда она это крикнула, прозвучало теперь уже бредово. Вот так все гениальные мысли обращаются бредом из-за неблагодарного слушателя.
— Или нет?...
      Голова шла кругом. Желудок сводило, а сердце грозилось вот-вот вырваться наружу. Это все было настолько пугающе и обескураживающе, что в голове не укладывалось.
      Нужно было шмыгнуть за железную дверь.
      Огромные чудища не позволяли ей этого сделать. В комнатке итак было мало места, а они разводили еще больший беспорядок! Особенно та, как тот кошкоподобный ее назвал? Мисс Ка-бы-сдох? Странное прозвище.
      Даск отступила к одному из целых ящиков, за который временно спряталась, чтобы экстренно подумать над дальнейшим планом действий.
— Я-я-я сейч-час стражу п-позову! — пискнула она из своего укрытия, надеясь, что это подействует на чудовищ.

Это всё было неправильно.

      Звери не собирались слушаться, они продолжали громить лавку, зубоскалить и обмениваться оскорблениями. Белогривая Собака рычала, угрожала, говорила жуткие вещи котоподобному, а затем неожиданно чихнула. Даск вздрогнула от неожиданного звука, а Серебряный, словно по команде, рванул к ней, из-за чего кобылка испуганно сжалась за ящиком.
      Мяуканье, рычание, скулеж и звуки ударов и разрушений слились в безумную какофонию. Мутило так, словно она вновь отравилась в своей лаборатории, голова раскалывалась из-за звона в ушах, сердце готово было вырваться из груди.

      Безумие.
      Словно страшный сон, заполненный до жути реалистичными подробностями, происходящие вокруг события просто не укладывались в голове.
      Неправильно. Омерзительно.
      Тошнотворные запахи, тошнотворные звуки, тошнотворно-алая кровь, покрывающая деревянный пол, — было сложно сдержать жуткие позывы прочистить желудок и выплюнуть его вместе с содержимым. Живот неумолимо крутило, а стук сердца заглушал отвратительную возню двух сражающихся пони. "Нет, двух чудовищ".
      Они были одинаковы. Не было кого-то хорошего или кого-то плохого. Были монстры, которые пытались вгрызться в глотки друг другу.
      Скверна бурлила и шипела.
      Даск Брайт ещё никогда не была так близка к смерти. Не своей, чужой смерти. Наблюдать из-за сомнительного укрытия, как другую пони попросту потрошат, пока она пытается сражаться уже не просто ради сражения, а ради спасения угасающей жизни? Там была пони. Где-то глубоко внутри, за этой мутью в глазах, была та самая Кобблстоун — милая серая кобылка. Она была не самой заметной фигурой, но, Даск была уверена, она была просто доброй пони, переехавшей в их скромное поселение.
"Была".
      Сейчас посреди лавки ползало, выло, скреблось нечто… неправильное. Потустороннее. Жуткое, пугающее, живучее и жестокое. Они оба были такими. Два ужасающих чудовища, хрипящие, рычащие и булькающие кровью чудовища.
      Запах гемы и смерти смешивался с запахом испарений различных эликсиров. Благо, она держала опасные вещества в лаборатории, за стальной дверью, под землёй.
      Сколько же крови здесь было, Богини.
      Даск не была в силах продолжать наблюдать, как существа сцепились в очередной раз, как Серебряный Лев вспарывает брюхо Похожей на Пса, как её внутренности с омерзительным хлюпаньем вываливаются на залитый кровью пол, как все вокруг разрушается.
      Сейчас Мыши было не до погрома. Отец все равно поможет все восстановить. Сейчас маленькая и хрупкая, по сравнению с Чудовищами, единорожка сидела за деревянным ящиком, зажав уши копытами и содрогаясь от каждого звука или рисующихся в воображении. Она прекрасно понимала, к чему все идет. Сначала умрет Коббл. Затем умрет и она, Даск. Слезы наворачивались на глазах. Она зажмурилась, надеясь, что все это либо сон, либо очередной наркотический бред, ей пора бы завязывать с веществами, но реальность настойчиво давала о себе знать.
      В какой-то момент звуки бойни прекратились, остался лишь скулеж, хруст осколков стекла и чужое шарканье по полу.
      Решив, что монстры наконец успокоились или хотя бы устали, кобылка выглянула из своего укрытия. Глупая идея, как оказалось.
Сперва показалось одно копытце, затем второе, а затем Даск выглянула над укрытием. Коббл плакала на полу, пытаясь добраться до выхода, Мышь ужаснулась, увидев тянущийся за кобылой след из крови и кишок. Ее уже даже не тошнило, в глазах просто помутнело, а внутри словно оборвалась натянутая струна, принеся с собой пустоту. Единорожка тряслась от страха, и не могла сдвинуться с места или отвести взгляда, наблюдая за приближающимся к поверженной пони Серебряным.
"Богини, нет, не позвольте этому случиться, не надо".
      Ни слова не сорвалось с дрожащих губ, когда единорог поднял железную трубу, кобылка просто не могла ни пошевелиться, ни закричать, ничего, словно у нее не было рта, чтобы кричать. Зрачки расширились, когда Котоподобный нанес первый удар.
      Кобылка судорожно всхлипнула после второго удара. Воздуха не хватало, запах крови, казалось, душил ее.
      Ужас, охвативший кобылку, выбил из нее дух, ужас не позволял дышать, не позволял хоть как-то помочь бедной Коббл. Как все эти пресловутые герои врываются в сражение и спасают всех? Как они преодолевают сковывающий страх, выжигающий в сознании все остальные чувство? Почему Даск не могла просто подняться и остановить серебристое чудовище, просто ударить его по голове или усыпить специальным порошком или хоть что-то, чтобы спасти чужую жизнь? Она могла только стоять и смотреть сквозь застилающие глаза слезы, как другую кобылку зверски убивают. Прямо на её глазах происходило самое ужасающее событие в её жизни. Самый ужасающий поступок, на который пони вообще способен. Этот жеребец, нет, этот монстр был омерзителен. Ужасен. Просто отвратителен ей. И он внушал страх своими действиями. Страх и отвращение. Однако отвращение не только к самому Серебряному, но и к себе самой. Даск хотелось разрыдаться, упасть на пол и свернуться калачиком, но тело не позволяло ей этого сделать. Она просто смотрела, как Великое Деяние обращает все в Красный. Даже когда Серебряный нанес предпоследний удар, Даск смотрела. Словно это происходило не с ней. Мышцы сводило от напряжения, тело словно было сделано из камня.
      Последний удар Серебряного не оставил после себя ничего, кроме крови, предсмертных судорог и обмякшего тела кобылы посреди комнаты.
      Последний удар Серебряного не оставил после себя ничего, кроме мерзкого ощущения в груди и предательского страха в душе Даск. Она не чувствовала собственных копыт, она не чувствовала свое лицо, она не ощущала себя, лишь горячие, как кровь, растекающаяся от мертвого тела, слезы катились по щекам кобылки, пока она пустыми глазами смотрела на Серебряного. Смотрела и не видела ничего, кроме раскалывающегося черепа Коббл. Не слышала ничего, кроме омерзительного хруста и хлюпанья.
      Воцарившееся спокойствие казалось противоестественным.
— Богини милостивые, — пролепетала в прострации Даск, вновь и вновь пытаясь прогнать навязчивый образ кишок, крови и невероятной жестокости перед глазами. Вновь и вновь безуспешно. А затем, ощутив, как постепенно напряжение и готовность бежать или сражаться спадает, Даск позволила себе упасть на пол и разрыдаться, как жеребенок, свернувшись в клубок и дрожа всем телом.

Это всё было неправильно.

Как и положено потрясенному сознанию, разум Даск постепенно отринул изображение обезображенного трупа. Почему-то в голове возникла мысль о первостепенной важности добрести до дома. О колоссальной необходимости запереться в своей комнате и забыть обо всем, что произошло сегодня вечером.
      Не было странных пони. Не было чудовищ. Не было крови и животной жестокости.
      Ничего этого не было.
      Не должно было быть.
      Отрицание обрело полную власть над умом маленькой бэтпони. Она даже перестала захлебываться вязкой слюной и рыданиями, размазывая слезы по лицу. Не успокоилась, просто пыталась отринуть происходящее. Это не с ней происходит. Не при ней.
      И Серебряное чудовище говорило не с ней. Серебряное Чудовище, обретшее личину убитой пони и подогнавшее её под себя, не могло говорить. Оно могло лишь скалиться, рычать, брыкаться и брызжать слюной, вперемешку с кровью, покрывающей всего его.
"Богиникакжемногокрови".
      И хотя происходило это не с ней, Даск, другой, похожей на Даск, казалось, что кровь вообще повсюду. Что кровь на стенах, на полу, на потолке, кровь покрывала самих пони-не-пони, саму другую-Даск, кровь была внутри неё, внутри каждого из них, во рту, в горле.
      Все вокруг стало Кроваво-Красным. Она сама стала Кроваво-Красным.
      Другая-Даск растворялась в Кроваво-Красном, ощущая, как захлебывается этой Красноте, как её горло переполняет мерзкая вязкая кровь. Как каждый рецептор языка ощущает этот металлический горький вкус.
      Тошнило. Хотелось поскорее оказаться дома.
      Лишь стук серебряного накопытника бледной Луной пробивался сквозь Красные тучи.
      И тогда взгляд Даск сфокусировался на Серебряно-Лунном. Она продолжала всхлипывать, ощущая подступающую к горлу тошноту. Вокруг не было пони, были лишь кровь и серебро.
      Ей нужно было домой. Необходимо было попасть домой. Просто оказаться в месте более безопасном, чем разрушенная лавка, залитая кровью.
      Кобылка невольно вздрогнула, вновь увидев Красное, но сдержала очередной приступ рыданий. Домой. Нужно уходить отсюда.
— Мисс… эмм… Мисс Алхимик, — Раздался серебряный голос. Даск задрожала и нехотя подняла взгляд на жеребца. На чудовище. Она не совсем понимала, к кому он обращается.
— Моя мама не.., — тихо пискнула словно на автомате Даск, но затем одернула себя. Ей хотелось сказать, что мама не разрешала заговаривать с незнакомцами, но это было идиотской мыслью. Она же уже взрослая. Она, Даск, будущий Величайший Алхимик Эквестрии.
— Мисс, давайте я отведу вас в более спокойной место, если тут такое есть, и все объясню. Мисс?
      Так у него тоже были такие же мысли? Он хотел пойти домой. Пойти в спокойное место, где никогда не бывает ничего плохого. Дома безопасно. Дома не бывает монстров.
      Даск всхлипнула.
      Монстров, которые разрывают других пони и монстров на части.
      Дома не бывает монстров.
— Мама будет волноваться, если я задержусь, — осторожно прошептала Даск, словно бы по-секрету, Серебряному. Тому Серебряному, что был тут до появления Серебристого Чудовище, — Мне домой надо, — ей бы хотелось спрятать мордочку под крыло матери, чтобы её никто не трогал, — Да, дома спокойнее просто, — она дернула ухом и снова всхлипнула, — Дома нет Красного. Мама не разрешает экспериментировать дома, — кобылка осторожно поднялась. Выпрямив копыта, она ощутила тупую боль в суставах, говорящую о том, что лежала она слишком долго. Если так, то родители будут очень недовольны, — Дома всегда спокойно. Дома нет чудовищ, — пошатываясь, она шла к выходу из лавки и смотрела строго перед собой, словно не замечая кровавой лужи под копытами. Или трупа Коббл рядом с собой, — Завтра все будет хорошо.
      Единорожка обернулась на Серебряный. Он сиял среди всего Красного и казался воображаемым. Возможно, Чудовище ушло, оставив ее с Серебряным одних. Или его и вовсе никогда не было.
— Мне домой надо, понимаешь?
      Кобылка сняла засов и распахнула дверь, позволяя ночному холодному воздуху наполнить помещение и вытеснить запах смерти.
      Серебряный не говорил ничего, он лишь спокойно последовал за мышью.
      И сведенные странными обстоятельствами пони направились ко входу в большой дом семейства Брайт. Вереница красных следов тянулась за ними от лавки алхимика, пока не стала совсем прозрачной.
      Старших пони на тот момент не было дома, так что пони спокойно вошли в жилое помещение. Здесь уже не было запаха смерти, так что светящаяся в темноте Мышка заметно расслабилась и начала приходить в себя.
      Светлым пятном в темноте она прошмыгнула на кухню, все еще не совсем разбирая, что Серебряное Чудовище и Серебряный это одна и та же сущность. Почему-то её сознание упорно противилось этому. Возможно, чтобы сгладить углы и не позволить Даск схватить очередной приступ паники.

      Включив свет, Даск удостоверилась в том, что это действительно её дом и её кухня. И немного развеяла преследующий в темноте кошмар.
Серебряный, кажется, немного задерживался, а может, его действительно не было.
Единорожка почему-то действительно хотела, чтобы его не было. Чтобы сегодняшнего дня вообще не было.
      Но её желания не всегда должны исполняться.