Единственная реакция, которую сумел породить Профессор, глядя на происходящее, уложилась в один короткий, но очень насыщенный фырк – жеребцу даже любопытно, отчего его случайные встречи с таинственными кобылами всегда начинаются с ругани и угрозой ему чем-то продолговатым. Сначала Кейран, отобравшая его собственную лопату, теперь говорливая, но так и не представившаяся пони, размахивающая шестом в три ее роста.
Интересно, чем ему станут угрожать в следующий раз? Арматурой? Быть может обычной булавой? Эта мысль позабавила его, снова нарушая гнетущие ощущения вокруг, которые неожиданно прекратились вовсе, стоило неизвестной кобылке яростно затрясти своим плащом, бряцая и звеня бутылками и банками в нем – также хаотично в ответ затряслись и зазвенели парящие над башней огоньки, быстро срываясь вниз и подлетая совсем близко к лодке. Близость фонарей, похоже, была им не по вкусу, поэтому все пять размытых голубых вспышек ужались до крохотной точки, похожей на шальную искру.
Обменявшись с Кейран взглядами и не найдя в чужих глазах сомнения или протеста, Профессор помог забраться наритке в лодку, а потом запрыгнул туда и сам под недовольное хрюканье и кваканье потревоженных жаб. Нетерпеливо отбивающая ритм задним копытом кобылка снова живо пыхнула трубкой, не затягиваясь, а наоборот вдувая в нее воздух, и тут же сдвинулась с места, ловко орудуя шестом.
- Мы, разумеется, благодарны за поездку, но мы… Случайно, скажем так, разобрались с местными стражами. По крайней мере с одним из них, второй вероятно ищет способ подняться из топи. – в качестве доказательства Профессор выудил уже знакомый Кейран ларец, демонстрируя пони отбитый и потрескавшийся глаз охранной статуи, который он взял с собой как наиболее крупный кусок хризопраза. Кобылка в ответ с любопытством наморщила нос, так что видимая часть татуировки на ее мордочке сложилась в фигуру готового к прыжку паука.
- Эта оно конечно поделом им, жабьим детям, да токмо там и без них опасностей хватат. Деда баял, чё туда лезть ни в коем случае нельзя вот совсем – а я и не лажу, деда и я ток за башню плаваем, горящий туман собирать. С дровишками у нас тута не богато, а старые деревья забижать нельзя, болото рассердится.
Кобылка правила лодкой почти не глядя, только иногда посматривала на кроны деревьев, где кое-где переплетались давно выцветшие ленточки и узелки, по которым лодочница ориентировалась. Неожиданно, после очередного всплеска и выхода на ровный путь старого сплавного канала, шест вынырнул из воды и почти уткнулся в Кейран.
- И родичей забижать не моги! Я все слышу, что они слышут, ты можа и ведьма, а добра ни от кого не увидишь, если мертвым вредить станешь. – кобылка свободным копытом достала одну из бутылок, от пробки которой внутрь стеклянной зеленой тары шла свитая из цветных ленточек веревка, на конце которой болтался неровный кусочек чего-то металлического.
Не давай развить возможный конфликт, Профессор тут же всплеснул копытами, привлекая внимания к себе. Флягу с оживленной змеей он давно поднял и сейчас был занят тем, что следил как ожившая вещь вертелась, пытаясь очистить свои масляные бока от грязи и тины.
- Я только и слышу про тебя, про правила, про ведьм, но так ничего не знаю о тебе. Ни имени, ни откуда ты, ни с чего оказалась возле лагеря и наслала туман. – немного не осторожно задавать такие вопросы в лоб, но жеребец хотел перевести речь сразу на рабочий лад, стараясь вызнать о местных жителях как можно раньше.
- Ишь, вопросы он тут задает. А сами молчком, ни кто такие, ни зачем в болото забрались! – кобылка вздернула татуированный нос, но видимо и сама хотела поделиться большей информацией о себе, так как продолжила говорить почти без заминки. – Меня звать Госпожа Шест! Ну… можа будут так звать. Пока я просто Шест. А можа и не Шест вовсе, это дедово прозвище, но я его наследница, он уже старый и ужо с прошлой зимы так далеко от дома не плавает. А я сама из Стоунтуфа, эт далек отседа, почти день плыть надо. Но за туманом выбираться надо, да родичей на прогулку взять, а то они, сирые, со скуки маются, спать не дают, к жеребятам лезут. Деда то они побаиваются, он старший больше половины из них, но и они чуют, что помирать скоро пойдет, так что совсем от копыт отбились. Ну вот…
Говорливость пони тихо опала, и над лодкой на секунду опустилась тишина – пока говорливость не подпиталась любопытством и наличием благодатных слушателей. Имен этих самых слушателей она так дальше и не спросила.
- А вы стал быть зачем? У нас тут с гостями разговор недолгий, особо када они на болото покушаются – не дадено, то и неча брать!.. Вот и тумана напустила, чёб вас отсюда свести, я ж не знала, что вы тут с ведьмой пришли. Ведьма то понятно зачем, какая ведьма без болота, у нас даж свободное местечко есть, почет и уважение будет. А так ежли за Хренопасовым наследством, раз вы к нему сунулись, то вам не сюды надо, а подальше, к первому морю. Там он вроде помер, а можа и не помер, мы туда не ходим, Матушка-Топь гневается.
- Мы… Кхм. Мы исследователи. – Профессор быстро взглянул в сторону Кейран, несколько шалея от невозможности вставить хот слово в чужую речь. - Можно и так сказать. На башню наткнулись скорее случайно, мы ищем… Наследие драконов? Город Флам, может быть слышала что-то подобное?
Пони снова оживилась, как будто не способная пребывать в спокойствии дольше минуты – но на сей раз оживленность перешла в три плевка за левое плечо и заговорщицкий шепот. Шест даже остановила лодку, чтобы подсесть ближе к жеребцу, чтобы достаточно громко зашептать.
- Знаю, как не знать. Все про него знают, да только не надь тудысь соваться – Топь то место не любит, одни беды оттудова только и идут… Да и далеко оно. – Кобылка неожиданно отсела и заговорила в полный голос. – Почти у самого моря, у соленой воды. Город там и щас есть, и пони живут, но место нехорошее. Как быть может место хорошим, ежли там за главного дракон сидит? Мелкий правда, меньше дедовой лодки, я его видала када малая совсем была. Но эт вам с дедом надо говорить, он туда только дорогу знает, чёб не затонуть и Топь не обидеть. Но я вас щас к нам не повезу, рады вам точно не будут, неожиданный гость хуже врага. Вот ежли дед со всеми поговорит, встречу подготовят, ну тада милости просим.
- Так и… когда нам можно будет к вам… заглянуть?
- Ну как я обратно сплаваю, а потом вернусь, чё тут неясного? И подарок надь, без подарка никак, традиция гостеприимства. Ну чёб лишних обид не было, к зиме Топь может и по спокойнее будет, а вод пони наоборот ворчат.

Пока компактная, но очень важно пыхающая трубкой пони разливалась соловьем о своем обширном семействе, Профессор аккуратно наклонился к Кейран еще ближе – лодка была длинной, но никак не широкой, поэтому проблем с этим не возникло, пони и так сидели прижимаясь друг к другу боками.
- Я, разумеется, не против заполучить источник информации об этом месте, но ты уверена, что такая скорая встреча с местными пони к добру? Мы почти отдаем себя в копыта чужого гостеприимства, не зная обычаев или взглядов этих… - Профессору пришлось оборвать себя, потому что Шест неожиданно смолкла и подозрительно сощурилась на своих пассажиров.
- Чёт вы там шушукаетесь? – подозрительный взгляд болотных глаз Профессор выдержал с достоинством профессионального лжеца, даже покаянно улыбнувшись и склонив голову.
- Я советуюсь с Ведьмой. Мне, признаться, довольно чужда ваша здешняя жизнь, поэтому мне многое непонятно.
Взгляд Шест тут же из подозрительно стал покровительственным и даже почти довольным – такой взгляд обычно бывает у молодых пони, самых младших в своей компании или семье, которым в силу возраста и положения умудренность опытом и важность не положена. Маленькая кобыла даже приосанилась, стараясь придать себе вид важный и бравый, из-за чего лодка почти тут же налетела на корягу, никем не управляемая. Шест тут же сдулась и даже пискнула, но благожелательности не растеряла.
- Ну кароч, правильное это дело, ведьмы мудры и все ведают, у нас это каждый знает. А все с того пошло, что у нас давным-давно жила самая первая Ведьма. – в отличии от обращения к Кейран, это слово сейчас звучало гораздо важнее и было произнесено на пару с поднятым вверх копытом. – Точнее жила то она сначала в Фламе, но как его того – притопило и разруха началась, перебралась подальше в топь. Старики говорят, что она та еще кудесница была, многие чудеса умела, которые нашенским рогоносцам и не слышались. И болото она знала, как никто другой, и жила скока пони не живут. Ну Ведьма, одним словом. А потом опосля себя дочку оставила, а та после себя дочку. Так оно и шло, пока Ведьмина кровь совсем не выродилась и не стали из ее рода рождаться обычные пони.
Последняя фраза была произнесена куда чище и без забавного простецкого говорка, явно в подражании кому-то. Шест на пару секунд умолка, может задумавшись, а может все так же подражая чьей-то грусти и почтению. Стали постепенно подплывать к заброшенному лагерю лесорубов, за бортом можно было увидеть проделанный пони след, еще не затянутый ряской, грязью или подступающим из провалов льдом. Воспользовавшийся тишиной Профессор уже хотел сказать что-то, но быстро подавился воздухом после неожиданной фразы лодочницы.
- Ну оно понятно, что выродилась, раз подходящего жеребца с таким же… - Шест свободным извивающимся копытом, видимо, изобразила наритский рог. – У нас теперь тоже справных мужиков не найдешь, но ты, ведьма, молодец, на то и ведьма, сразу со своим жеребцом пришла. Вроде и рог тоже кривой, можа толк и будет.
Кобылка придирчиво вгляделась дрожащего от смеха и кашля Профессора, оценивая все доступные глазу достоинства. Сам Профессор, тихо, не считая кашля и всхлипов, разрывался от желания знать и не знать, какими положительными качествами он обладает для болотных жителей.
- Болотным духом надышался небось… Или бутыли протекают? – Шест на секунду остановилась, осматривая свой груз, но не найдя ничего подозрительного просто пожала плечами. – Ничо, пообвыкнется, вы ж к нам надолго? Хотя тихо, лучше с дедом об энтом говорить будете, он грит, что у меня язык без костей, а «бабий слух порождает дурной дух». Он у нас мудрый, даже учился где-то на твердой земле, у меня окромя него и нет больше никого.
Шест кивнула, пристав на задние копыта, чтобы осмотреть начавшие попадаться по каналу молодые березы. Пара сотен метров и наверняка покажется лагерь.
- Ты, ведьма, прально гришь, все они наши родичи. Кто дальняя, кто ближняя кровь. – Конец шеста быстро указал на трех огоньков, плывущих по воздуху ближе всего к бортам лодки. – Вон мамка с папкой, вон сестрица. Вон там прабабка, вечно сзаду волочится… А вон там…
Лодочница замерла на добрые пол минуты, пристукивая копытом и что-то считая в уме. Очнулась она только когда лодка с шумным всплеском села носом в гнилые, а от того мягкие остатки сплавного причала, недалеко от остатков складов и фургона Профессора.
- …Четвероюродный брат? Племяш? Кузьен? Ну кто-то такой, я его при жизни не знала. А все они понятное дело в путеводные огни бы не обратились, к нам Матушка-Топь добра слишком, эт ты тоже правильно гришь. Но и мы не дураки, как пони чует, что его день близок, так и идет в особое место, их тут во множестве осталось, от Флама, от Ведьмы. Там и помирает, только перед этим оставляет родичам чего, зуб там давно выпавший, клок гривы, перышко, чёб амулет смастерить. - Шест выразительно тряхнула своим плащом, заставив бутылки и банки внутри задрожать. – Иногда не одни ходят, у кого духа мало, тогда с ними деда идет, мне еще таким заниматься рано, грит, силенок не хватит душу из пони одним ударом выбить, чёб не мучился. Ну оно и понятно, какая ж душа захочет помереть, да после себя ничегошеньки не оставить? Яб без мамки и сама следом удавилась, а тут вон она, со мной.
Шест еще раз в тишине попыталась оттолкнуться своим шестом, которым до этого грозно взмахнула на манер оружия, но когда лодка не двинулась с места, а вместо всплеска послышался глухой звук гнилого дерева пони наконец осмотрелась по сторонам и попыталась пыхнуть давно потухшей трубкой.
- Мда. Птфу, заговорили вы меня в общем. Все, слазьте, спасибушки, чё воспользовались нашими водными… Этими. Ну этими! Погода за бортом… влажная. Ой, короче, ждите меня тут через пару ночей, вот тогда я за вами и приплыву. И чёб с подарком! А подарок должон быть от сердца, а не от ума! Вот. Ну, бывайте!
Профессор провожал лодочницу и ее компанию в тишине, резко перейдя от веселья к задумчивости. Он даже серьезного обдумывал, не стоило бы все же наброситься на незнакомую пони, прежде чем разговаривать – толку говорить о широте взглядов, когда все же в мире находится что-то такое, что ты не можешь осознать с ходу даже гипотетически.
- Вот тебе, бабушка, и Дискордовы пляски… А я уже было хотел пошутить на тему твоей предусмотрительности, что ты взяла своего жеребца с собой… Мда. – Профессор, впрочем, пришел в себя довольно быстро, даже не тряхнув головой. В конце концов это не его вели на болото, обещая помочь ударом шеста по голове в случае трусости. – Сняться с места, может? Найти другой лагерь у нормальной дороги, если и там нас не найдут… Хотя здешние тайны кажутся мне все более мрачными. И куда более интересными. Стоило все же спросить подробнее про Хризопраза, хм. Зря мы уплыли от его башни Хризопраза, возможно среди его записей нашлось бы что-нибудь, что прояснило бы ситуацию…
Профессор коротко передернул плечами, все еще поглощенный видениями о огоньках и столь добровольном способе их появления. Мрачных мыслей добавляло и затянутое тучами небо, с накрапывающим мелким дождем, неощутимым под кронами древних деревьев, но хорошо заметный на открытой поляне.
- Интересный, все же, взгляд на посмертие и самопожертвование… Ты как после откровений местной жительницы? Пойдем пока в дом, подведем итоги.

Отредактировано Профессор (2021-01-15 17:52:05)

Профессор с трудом понимал с чего именно ему стоит начать. Всю короткую дорогу по склону холма до их временного жилища он проделал в меланхоличном и задумчивом настроении, никак не отвечая на высказывания Кейран, которая, не в пример ему, была гораздо более воодушевленной. Говорила ли в Профессоре осторожность или просто неожиданно накатившая усталость, какая бывает после неожиданных, не укладывающихся в голове новостей, но его собственные планы теперь точно так же не находили места в голове, не могли лечь правильным образом, повернуться нужным углом.
Впервые за долгое время, Профессор не мог себя никуда деть, не принялся тут же хозяйничать в доме и возится с мелкими, но необходимыми домашними делами. Он так и замер не снимая рюкзака, только уложил голову на стол, чтобы подумать. С самого утра он был не на своем месте, и теперь это ощущение еще больше ухудшилось – рог в голове болезненно свербел и издавал тревожный гудящий звук, в подражании звону болотных огоньков, вспышки магии то там, то здесь заставляли плясать в коротком приступе жизни мелкий мусор и их с Кейран амуницию. Медленно он словно растекся вниманием по всему дому, не концентрируясь ни на чем конкретном, просто слушая как оживленные предметы перескакивают по дереву, и как им в ответ из-за стен, с чердака и крыши отвечает болотная живность, привлеченная сюда теплом и сухостью. Пахло теплым деревом и совсем немного дымом, что осел на потолочных балках чернильными разводами, теперь к этим запахам не примешивался тяжелый дух сырости и запустения, выгнанный отсюда жаром натопленной печи. Только немного тянуло тиной от измазанных в грязи копыт – и только от этой короткой мысли Профессор наконец-то ожил, стягивая с себя рюкзак и доставая из него чистый обрез ткани и щетку, чтобы почистить и привести в порядок шерсть.
Все так же непривычно тихо, но быстро вслед за движениями тела начал оживать и разум жеребца, привычно отодвинув рефлексию и меланхолию куда-то на потом, к точно таким же мыслям, вызванных иными поводами и точно так же задвинутых до лучшего случая.
- Мне думается, ты несколько предвзято относишься к местным, после того как Шест признала, что тебе здесь будут только рады. Или от того, что здесь когда-то жила наритка… Хм. Из чистого любопытства я готов шагнуть в пасть гидре, но доверить себя пони не смогу никогда. А если они попросят тебя, из чистого гостеприимства, прибить одного из их стариков? Проклясть новое место, а то, мастерица-ведьма, ходить далеко. Я не осуждаю, их традиции и уклад жизни не возникли на пустом месте, возможно они появились даже под влиянием твоего сородича. Но я не уверен, что посещать их деревню, город или что там у них – хорошая идея.
Профессор пару раз звучно провел щеткой по своему выбеленному носочку и, удовлетворившись результатом, отложил щетку в сторону, вместо нее берясь за собственные вчерашние заметки, заполняемые все в такой же хаотично-нечитаемой манере. На секунду жеребец задумался, не пора ли ему разложить все известное о болоте по полочкам, но пока решил разобраться с новым потоком мыслей, выделяя им новый чистый лист блокнота.
- Ты права, Шест вряд ли бы могла рассказать что-то объективно правдивое о Хризопразе, хотя он у местных пони живет до сих пор в памяти, пусть и… под небольшим прозвищем. Неизвестно, был ли он в дурных отношениях с местными, но он явно остерегался темной магии, причем и сам занимаясь отнюдь неортодоксальными видами волшебства. При этом Шест и ее дед все еще плавают сюда ради «горящего тумана», явно той самой разработки Хризопраза, о которой ты говорила.
Профессор отделил часть листа, обведя его кругом и назвав кратко «Хризопраз-Стоунтуф». Другую часть листа он педантично пронумеровал двойкой, хотя на своих первых записях никаких цифр не ставил, и озаглавил эту часть «Флам». Немного поразмыслив, он принялся заполнять блокнот дальше, перенося на бумагу то, что говорит Кейран.
- Флам, судя по всему, не был большим поселением, иначе информация о нем сохранилась бы хоть где-то еще кроме памяти случайной торговки. Из того, что мы имеем – Фламом до сих пор управляет некий дракон, возможно амбициозный потомок тех, кто там когда-то работал. Флам оказался затоплен, возможно ничего удивительного, здесь не так уж далеко земли драконов с множеством активных вулканов. В Фламе так же жила возможная наритка, которая ушла оттуда как раз после затопления… При этом чем она там занималась неизвестно, а местные Флам не любят, не смотря даже на то, что там когда-то жила их Ведьма. Причем Ведьма осталась здесь, потому что пони были ей изначально рады? Сомнительно. Из-за доступа к Фламу? Неизвестно… И сам Хризопраз сбежал из своей башни не обратно в земли пони, а гораздо ближе в болото, к «Первому морю» - возможно к одному из мигрирующих озер, открытых вымерших пространств, где уже не осталось леса. Зачем? Почему оставил защиту, свой кодекс?
Жеребец снова сосредоточился на своих записях, создавая новый круг и вписывая в него толстыми огромными буквами слово «Тайна», вокруг которой узорчато обозначил множество знаков вопроса. Результат всех размышлений оказался не утешительным, и Профессор раздраженно фыркнул, не удовлетворившись имеющийся информацией. К сожалению, по всему выходило, что самый простой и доступный источник информации был как раз в поселении местных, куда отправляться жеребцу отчаянно не хотелось.
- Вот и выходит, либо ползай по болоту на брюхе, обнюхивая каждую корягу, либо иди на поклон к местным, где единственная защита от них – твой статус ведьмы. Хотя бы шляпа наконец-то в тему. – Профессор хохотнул, несмотря на то, что его размышления по сути ничего не дали нового, они помогли ему прийти в себя. – Хорошо, мы можем к ним отправиться… А как подарок… Не знаю, можем подарить им трофей с жабы, можем смастерить им какой-нибудь проклятый предмет. Или банально, изучить записи Хризопраса и принести им рецепт того, как можно улучшить сбор болотного газа. И может быть ты, наконец, изучишь зачарование кодекса, и мы наконец решим, что пень в башне никогда не был обычным столом. И все в выигрыше!
Профессор, совершенно довольный собой, показал Кейран язык, припомнив их утренний разговор. Повыписывав языком хитрые и трудноисполнимые пируэты, жеребец наконец успокоился и поднялся на копыта, скептически оценивая их чистоту.
- И почему я не взял с собой сапог?.. Пойду, принесу книгу обратно, можешь воспользоваться этим временем, чтобы побеситься на меня.
Жеребец вернулся обратно быстро, на сей раз не сдерживаемый ни меланхолией, ни волшебным туманом. Котел, как и утром, едва слышно плескался с книгой внутри, которая никак не страдала от сырости и соседства с водорослями.
- Но если мы собрались к местным с подарком, я настаиваю на том, что подготовить им и… прощальные подарки, на случай если нам придется уходить быстро и ярко. Те же галлюциногены из кодекса могут неплохо подойти, а ингредиенты для них мы сможем отыскать неподалеку.
Котел открылся с звучным хлопком, открывая мирно лежащую на донышке книгу. Водорослей, на сей раз не было – вокруг кодекса просто смирно ползали огромные, словно бы построенные из этих самых водорослей, мокрицы, которые при открытии крышки замерли, а спустя секунду почти полностью потеряли форму и опали на обложку.
- Нет, да ты издеваешься.

- «Сыро» и «Много воды» в данном случае одно и тоже, Кейран. – не удержавшись, все же педантично поправил наритку Профессор, продолжая с интересом изучать внутренности неожиданно очищенного котла, пока сама колдунья была увлечена магией кодекса. Голос жеребца прозвучал приглушенно и невнятно из-за засунутой в котел головы, и вместе с тем из-за задумчивости.
Пока Кейран разбиралась с зачарованием – с чем Профессор, еще только постигающий тонкие материи восприятия магии не мог справится при всем желании, сам жеребец увлеченно копался в водорослях, аккуратно переместив каждое поврежденное тельце «мокриц» на стол для дальнейшего препарирования. Хотя настоящим инвазивным изучением это назвать было сложно, тела искусственных ракообразных, Профессор на секунду задумался о подходящей терминологии, практически расползались под его копытами и специально извлеченном для этого пинцетом. Операция была скоротечной, мокрицы быстро теряли свою форму возвращаясь к состоянию разрозненных коротких волокон водорослей, количество подопытных так же не давало ученой натуре Профессора разгуляться – но новую страницу своих записей он заполнял с большим энтузиазмом. Сначала он принял мокриц за неудачную попытку воспроизведения их вида, откуда бы кодексу хватило самоосознанности для воспроизведения условий жизни этих существ? Но эту идею жеребец быстро отмел вместе с попыткой сравнить его собственную магию с недолговечными творениями книги, но для этого строение мокриц оказалось слишком сложным, биоподобным, явно копирующим строение лап и наслоение хитина, как если бы магия пыталась придать чему-то не только подходящую форму, но и суть.
К сожалению, это снова приводило Профессора к тропе магии, где надеяться на помощь той же Кейран не приходилось в виду того, что и сама наритка не слишком разбиралась в подобных отраслях магии. Но тем, что ему удалось узнать, Профессор так же спешил поделиться.
- Очень любопытная работа, должен заметить. Кодекс неким образом воспроизвел не только внешнюю форму, но и довольно точное строение мокриц. Пока книга у тебя, посмотри, нет ли там упоминания похожего вида ракообразных? Хотя судя по твоему анализу кодекс не должен воссоздавать «живых» существ… Любопытно. Возможно, это определенный вид водорослей, и созданы мокрицы были так же для определенных целей? То есть кодекс сначала создавал подходящую основу, чтобы потом сотворить из нее… Кого-то, кто вытащит его из котла? Слишком сложно, вероятно, но если кодекс способен на ограниченное… Терраформирование, скажем так, возможно он и в состоянии создавать для этого и подходящие инструменты. Звучит дико, но много ли можно создать в котле? Может ли кодекс проанализировать и это?
Профессор взглянул на книгу в чужих копытах совершенно по-новому, не как на источник и совокупность чужих знаний, но на масштабный и сложный труд, который мог потребовать годы и десятилетия только на разработку его идеи…
- Поразительно. Артель травников и агрономов, ужатые в переплет из болотного дерева… В какой же спешке уходил Хризопраз, раз мог оставить нечто подобное? «Что» заставило его покидать свой дом так стремительно?.. – кажется еще секунда и зачарованный Профессор кинется к книге, чтобы… сложно сказать что именно мог сделать, так как жеребец пришел в себя, отрывая взгляд от кодекса и переводя его на свои записи. – Кхм. Что же, по крайней мере это доказывает, что пень – это пень… Если ты, конечно, не считаешь, что пень это идеальная среда для воспроизведения некоего болотного растения.
Профессор снова показал Кейран язык и даже им задорно подвигал, подначивая наритку на какую-нибудь глупость, чтобы отвлечься и расслабиться, но сам же в итоге не последовал своим подначиваниям и снова крепко задумался, рефлекторно возвращаясь к столу и принимаясь за уборку аморфных кучек водорослей.
- И это снова подводит нас к необходимости доступа к информации, а следовательно и к контакту с местными. Что в свою очередь опять возвращает нас к теме подарка… И загадки становятся все интереснее и интереснее. Кхм… На самом деле, я бы предпочел отдать им магический предмет – что-нибудь, что может послужить и подарком, и оружием в случае нужды. Хотя сомневаюсь, что мы сможем сделать подобное за пару дней, да еще при таком обилии мастерских и доступного материала… - Профессор картинно обвел глазами скупое убранство сруба. – К слову, Кейран, утром я немного задумался и… Ты умеешь сохранять магическую энергию в предметах? Делать накопители или что-то подобное? Это не относится к подарку, тем более если мы подарим им газ вместе с новым рецептом, возможно я смогу создать удаленный взрыватель, который поднимет их склад с туманом на воздух.
Профессор решительно прихлопнул копытами по столу, расплескивая лужицы мутной болотной воды, и снова взялся за рюкзак, пряча записи и готовясь к походу. Обменявшись коротким взглядом с Кейран, он послал ей воздушный поцелуй и усмехнулся.
- Я параноик и шарлатан, мне можно задумываться о подобном. Ну, о в ночи моих дум, ты готова? Придется идти обратно, источник горючего тумана где-то недалеко от башни, а по дороге заодно сможем присмотреть необходимые ингредиенты как для газа, так и для… способов своей защиты.
Путь до башни действительно словно был исхожен уже вдоль и поперек, заставляя Профессора корить себя за недостаточную предусмотрительность – он не задумался о приобретении лодки для этого похода, когда еще был шанс. К чести жеребца, водным транспортом он никогда не управлял, а покупка и лодки достаточной для двоих пони, и для их вещей, а также способ ее перевозки, материалы для заботы о ней все вместе могли обойтись в немалую сумму битов, которые Профессору хотелось сохранить на непредвиденные расходы, которые еще могут возникнуть во время их с Кейран похода. Оставалось утешать себя тем, что лодку можно будет попытаться приобрести у местных, и тем, что понадобиться она могла далеко не всегда.
Так или иначе, но до башни пони добрались за рекордные полчаса – как раз благодаря лодке. Точнее тому, что во время путешествия вместе с шест, Профессор обратил внимание на пару более удобных точек маршрута, и еще более-менее понял на что указывали едва заметные ленты и узлы в кронах деревьев, которые с высоты на половину увязшего в грязи пони увидеть было проблематично. Поиски источника горящего тумана так же не заняли много времени, продолжающий корить себя за недогадливость Профессор теперь был занят тем, что изобретал все более быстрые и удобные способы для любых нужд, а потому быстро извлек из фляги не так давно пострадавшую масляную змею, снова поджег ее и отправил переползать по сырым древесным кронам, наблюдая места, где она горела ярче всего. В какой-то момент, сползшая толи по обычному камню, толи по части древней каменной ограды огненная змея не вспыхнула особенно ярко, сопровождая свое сияние негромким хлопком, который разбросал части ее тела на пару метров вокруг. Выглядело это как очень печальная петарда, даже еще более печальная, чем самые неудачные работы Флейри Блиц, с которыми Профессору приходилось сталкиваться по долгу дружбы.
Судя по всему, «найденное» змеей место действительно когда-то окружала ограда, защищающая когда-то место, похожее на чашу. Здесь даже вода отличалась по цвету, была более светлой кроме шести более темных и явно более глубоких пятен, из которых медленно, но постоянно вылетали тяжеловесные печальные пузыри. Пузыри закономерно лопались и должны были так же закономерно растрачивать свое содержимое, но болотный газ не разлетался, смешиваясь с облаками спор? Пыльцы? Которая витала в воздухе. Источали этот растительный туман, судя по всему, несколько видов грибов и лишайников, растущие в обилии на деревьях по сторонам от чаши.
- Любопытный способ. Готов поспорить, тут может найтись подобие зачарования как и на кодексе. Давай осмотримся, пока еще не стемнело, ни один из этих видов растений не ядовит, но давай держаться от чаши подальше…

Наконец-то в сознании Профессора все это путешествие начало походить на научную работу, пусть и направленную в несколько отличную от их изначальной цели сторону. Но жеребец не был против, в делах изучения чего-либо подобные ответвления неизбежны, и по сравнению даже с сегодняшним утренним происшествием, не говоря уже о сражении с оживленными статуями – эта скучная и даже немного утомительная работа была приятным отвлечением. Профессор даже мысленно окрестил их с нариткой занятие как «Фаза сбора первичных данных» и с удовольствием занялся осмотром, обходя по кругу небольшую заполненную туманом поляну, досадуя только невозможности воспользоваться блокнотом из-за риска промочить его. В отличии от Кейран воспоминания о чудовищной грибнице Вечнодикого леса так и не посетили голову Профессора, растущие здесь грибы пусть и обладали магическими свойствами, но не могли раскрыть их самостоятельно и были просто одним из многих ингредиентов, растущих в этой местности. Слишком иные от того, с чем пони приходилось столкнуться уже больше года назад, но встречающиеся в записях Хризопраза, в чем можно было легко убедиться, сверившись с кодексом.
Кодекс Профессору у своей спутницы и умыкнул, позволяя им обоим заняться тем, в чем они разбираются – пусть Кейран и ворчала по пути в Ванзувер, что она и сама разбирается в травничестве и обработке ингредиентов, но вряд ли посвятила этому столько же времени, сколько Профессор. Для кого угодно это даже могло стать причиной для гордости или попыткой компенсировать собственные скромные заслуги в магии, но Профессор расценивал это лишь в форме удобства, словно размышляя о использовании инструментов. Он даже мимолетно солгал, что забирает у Кейран кодекс ради того, чтобы залезть дальше и осмотреть посадки здешней флоры внимательнее, оберегая наритку от загрязнения своих прекрасных носочков. Ущемлять чуду гордость, как это немного произошло при шутливом обсуждении судьбы Хризопразового стола, жеребец не хотел.
Но Кейран было чем заняться и без кодекса, работой даже более кропотливой в виду того, что явных следов магии здесь не было. Не было «сейчас» и уже какое-то длительное время, но что-то еще оставалось на камнях, тонкое эфирное эхо, растревоженное магией болотных огоньков, узловые точки, явно бывшие раньше магическими накопителями, опустевшими много лет назад. Любой другой единорог, кроме самого Хризопраза, вряд ли мог сказать по остаточным следам что-то конкретное, кроме самого присутствия здесь когда-то магии – но Кейран была умна и образована, потому могла предположить по манере размещения накопителей, что раньше они подпитывали некий контур, возможно основание защитной магии, которая не давала туману разлетаться дальше определенного места. И наритка могла с полной уверенностью найти смазанные, почти уничтоженные временем следы схожей магии, что наложена на сам кодекс. Манипулирование окружающим пространством с целью создания подходящей среды для чего-либо, и следы эти были даже на деревьях, даже глубоко под водой, очерчивая невидимые сверху платформы.
Когда-то это место было важным, на заботу о нем потратили много сил и ресурсов. Но не теперь.
- Ну что, мой дорогой старпом, как успехи? – грязный, но все равно сияющий от своего труда Профессор почти как игрушка на пружинке появился из-за кустов с другой стороны поляны. – Полагаю, выводы у нас будут схожими. Этап подтверждения гипотезы, так сказать. Я зашел немного дальше, там похоже раньше был целый пояс подобных… ферм. Но газа нет, большая часть высаженных грибов и лишайников мертвы или больны – это единственное место, где все еще продолжается работа. Не могу сказать почему. Но здесь выстроена довольно любопытная экосистема, если верить кодексу – несколько видом лишайников используются как естественные фильтры, вырабатываемые грибами споры держат газ стабильным. Внизу так же скорее всего происходит некое подобие алхимической реакции, но ее описания слишком не аппетитны.
Немилостиво хрустящий давно мертвыми ветвями кустов, укоренившихся на остатках каменной ограды, Профессор подошел ближе, возвращая магическую книгу обратно Кейран. Со стороны он казался веселым и вместе с тем задумчивым, явно находящимся в своей тарелке, не смотря на все, что происходило до этого.
- Поддержание всего этого в рабочем состоянии немалый труд, что похоже подтверждает твою идею – Хризопраз работал не в одиночестве. Возможно не только над книгой, но и в быту. И чем бы ни были его предыдущие труды, вряд ли там такой же размах, какой оказался в этом кодексе. Или номер книги это всего лишь номер удачной попытки. Трудно сказать, и в данный момент это не настолько важно. Если мой осмотр верен, все здесь все поддерживалось чарами, а местные о местах добычи газа, похоже, не заботились. Не могли повторить или поддерживать чары? Не хотели? Думаю, в следующую пару лет такая халатность и вовсе лишит их последней такой фермы.
Факт этот жеребца не заботил совершенно, Профессор проговаривал это скорее как своеобразную подводку к другим своим идеям – в которых быт местных пони не принимал совершенно никакого участия.
- Мы могли бы попытаться восстановить работу местной системы, как думаешь? Или преподнести местным в качестве подарка пару заряженных магией камней, чтобы они сами здесь все наладили… Если тут вообще осталось что можно наладить, прошлые фермы мы вряд ли сможем исправить. Если только… Не попытаться оставить здесь сам кодекс? Может быть он сумеет на время подправить ситуацию здесь. Расточительство, все равно что закалачивать телескопом гвозди, или использовать свой рог только для телекинеза. Кхм. – кашель у Профессор вышел несколько смущенным, но все еще бодрым. – Я поэтому и завел разговор о магическом подарке и накопителях – я мог, и хотел бы в этом поучаствовать. Чтобы самому заняться делом и научиться делать хотя бы накопители. Это бы уже могло мне сильно помочь, но сейчас не об этом. Если мы собираемся играть в спасителей местного газопромышленного предприятия, нам нужно будет здесь сильно повозиться. И лучше бы показать потом всю работу Шест, чтобы она могла оценить и донести своим. Хотя не уверен, что это вообще наше дело, честно говоря.

Отредактировано Профессор (2021-01-19 16:39:06)

Профессор с тихим вздохом, перешедшим на выдохе в смешок, подошел ближе к Кейран, доставая губами из кармашка рюкзака небольшой платок. Белая ткань пару раз аккуратно прошлась по мордочке наритки, там, где она в задумчивости коснулась подбородка грязным копытом. Критически оценив результаты своей работы, жеребец убрал платок обратно, кажется не предавая своему поступку большого значения и тут же обращаясь к Кейран.
- Если ты будешь так мило пугаться каждый раз, то как я смогу устоять? Но если мы говорим серьезно, несмотря на то, что твоя реакция просто умилительна… Она не безопасна. В такой местности и в такой ситуации особенно, честно говоря, я куда больше обрадовался поставь ты при моем появлении щит или метни в меня какое-нибудь парализующее проклятие. Меня волнует твоя безопасность и твоя увлеченность, прости за покровительственный тон. Боюсь, скорый уход из Кантерлота не дал нам обоим времени на подходящую подготовку… Но об этом мы можем поговорить в другом месте, просто помни, что Шест называла эти места опасными.
Словно желая подтвердить свои слова, Профессор пару раз прянул ушами, прислушиваясь к окружающим звукам – но единственным их источником оказался тихо пузырящийся газ. Внимание жеребца снова привлекла работа Хризопраса, точнее обе его работы, ферма и кодекс, переданный на попечение Кейран. Разумеется, застрять здесь на месяц, все больше удаляясь от своих целей, было бы откровенно абсурдным решением. К тому времени уже станет холодать, а без законченных чар по сохранности местной флоры ферма скорее всего станет на некоторое время бесполезной. Если и вовсе переживет зиму без защитных мер, и тогда местным останется только собирать обычный газ, для которого явно нужны иные способы добычи и хранения. К тому же Профессора как и раньше вовсе не интересовала судьба местных, только известная им информация – что так же довольно сильно ограничивало его и без того тщедушное желание помогать им. Хотя это и могло в итоге превратиться в подходящий обмен услугами, одним приветственным подарком купить чужое расположение и дальше получить все, что им было нужно, но даже так вопрос соотношения затраченного времени и полученного результата оставался неизвестным.
- Кажется, я понимаю как оказались уничтожены предыдущие фермы. Как минимум два вида посаженных здесь грибов слишком теплолюбивы, а скоро наступят заморозки. К тому же, Шест могла по незнанию приводить сюда огни, которые вымораживали и без того страдающие посадки. К тому же это экосистема искусственная, кто-то должен разбираться с вредителями, с гнилью и болезнями, чего уже не происходит некоторое время. Если только и дарить местным подарок, связанный с этим местом, то скорее в виде… - Профессор на несколько секунд умолк, поглядывая в сторону Кейран, а потом тихо со вкусом рассмеялся, отфыркиваясь и тряся головой. – Ох, прости… Ты можешь передать местным информацию из кодекса как свои «ведьмины секреты», сразу завоюешь еще больше уважения и влияния. Слушай шарлатана, он не обманет. К тому же, обучить местных заботе о местных растениях пусть и займет некоторое время, я думаю поможет им гораздо больше. Возможно даже натолкнет на идею создания своих собственных ферм, раз у них будет вся нужная информация. Похоже здешние пони те же самые пони, что и везде, любую непонятную вещь они скорее воспринимают как должное…
Профессор еще несколько секунд покрутился возле пузырящейся бездны и отошел обратно, к входу башни, который расположился здесь относительно недалеко – только и оставалось, что нащупать копытами остатки заросшей брусчатки. Путь не был долгим, фермы располагались даже непростительно близко к башне, но похоже раньше чистоту дыхания Хризопраза оберегала его же собственная магия. Что-то из этой магии явно не помешала бы и двум пони с искривленными рогами, круг стен был все так же заперт на массивную медную дверь, но трудно было сказать оказался ли он затоплен.
- Мы мыслим слишком однобоко в любом случае. Идея с жабой действительно хорошо, но я не представляю ни как нам ее найти, ни как разобраться и при этом не повредить подходящие по размеру камни. Или там не важен размер? Но мы можем осмотреть саму башню и найти ответы там – еще камни, еще способы добычи газа, хотя мир вокруг него и не вращается. У нас есть всего пара дней, так что масштабными проектами мы не сможем заняться в любом случае… Телепортируешься выше на стены? Я не могу сказать, как давно сломана башня, но возможно от дождей или сквозь щели ее давно затопило.

Профессор, преисполненный терпения и понимая, глубоко выдохнул как сдувшейся шарик, переводя взгляд с оставленного мокрого следа на медной поверхности двери на ту, кто его оставил. Секунду жеребец оценивающе осмотрел Кейран и надежность ее позиции, готовый если что ловить ее, и только после этого заговорил.
- Нет, по поводу телепортации я бухтеть не стану. А вот по поводу того, что ты снова испачкала подбородок или пыталась открыть дверь и затопить тем самым возможный подвал – буду. И буду с удовольствием! – Профессор показательно резко поднял свое перекрашенное копыто, пытаясь попасть брызгами воды до позиции наритки, благо вода здесь как и на всей площади вокруг башни доходила пони почти до живота. – А еще смею напомнить, что с големами мы стали драться из-за одного твоего присутствия и это место может обладать теми же способами защиты… Ну, что там?
Для Кейран вид сверху открывался не самый детальный или впечатляющий. Внутреннее убранство этого этажа башни было скудным и состояло в основном из каменной крошки, размокшей от дождя в кашу, и деревянных обломков среди которых можно было разве что заметить позеленевшие шляпки медных гвоздей. Но воды здесь действительно не было, из стены на которой стояла наритка во внутренности башни тек только тонкий ручеек болотной воды, которая здесь, впрочем, не задерживалась и по давно промытому и зеленому от водорослей  маршруту стекала к каменным ступеням, что зеркально уходили вниз как продолжение уцелевшей винтовой лестницы, что оказалась по правое копыто от позиции Кейран. Внизу было темно, разумеется, но не это служило помехой для зрения Кейран, а изгиб лестницы, которая похоже так и продолжала спиралью уходить вниз.
Дождавшись от Кейран реакции, Профессор с тем же понимающим вздохом оживил уцелевшую часть веревки и с ее помощь довольно ловко забрался наверх. Не найдя лучшего момента, жеребец тут же с тихим ворчанием достал платок и снова вытер чужую шерсть, оставив использованную ткань так и висеть на чужом носу. Осмотр со стороны самого Профессора так же не занял много времени, а потому не смог прервать поток его маленького недовольства.
- Я разумеется понимаю, что ты болотная ведьма и пользуешься соответствующим болотным макияжем, но если ты опять испачкаешь подбородок – купать тебя сегодня буду я сам. Даже не уверен, угроза это или призыв к действию, кхм… Я пройду немного вперед, если увижу кристаллы хризопраза, то предупрежу.
Слез Профессор уже куда менее грациозно, но зато тихо, просто перекинув веревку на эту часть стены и соскользнув вниз по ней, стараясь не тревожить обломков. Под его копытами, в следах оставленных в каменной кашице на полу башни проглядывала мозаика, но сам Профессор похоже или не заметил ее, либо просто проигнорировал, всматриваясь в проход ниже. В копытах жеребца появился заготовленный еще утром факел и в душном воздухе тут же добавился запах дыма. Проход вниз оказался неожиданно длинным, явно больше двух этажей. На полпути вниз винтовая лестница сменялась небольшой квадратной площадкой, почти полностью заставленной разбухшими бочками, ящиками и обитыми медными лентами ларцами – за одной из гор таких контейнеров проглядывала скорее всего случайно заставленная дверь. Профессор быстро осмотрел пару ящиков, которые сумел отпереть, но ничего кроме своеобразного мульча из ткани и бывшей провизии там не нашел. Открытия до сей поры не несли ничего любопытного или опасного, но был еще и дальнейший спуск, на сей раз представленный обычной наклонной лестницей, к последним ступеням уже затопленной до высоты в половину копыта. Профессор быстро заглянул и вниз, но не углядел ничего кроме короткого тупикового коридора с еще парой дверей.
Никаких ловушек или скрытых опасностей, все комнаты состояли из крупных каменных блоков, из каких и была построена сама башня, Профессор с трудом представлял как здесь можно было разместить нажимную плиту или незаметную леску, или как вообще здесь можно было уместить ловушку, когда и сам каменный подвал практически чудо на болоте. Успокаивал еще и тот факт, что помещения внизу похоже были исключительно хозяйственного толка и смысла защищать не самые редкие ингредиенты или продукты убийственными опасностями было бы как минимум странно. Но не невозможно, учитывая, что Хризопраз довольно серьезно относился к своей защите, если верить его же кодексу. Поэтому наверх Профессор возвращался все еще настороже, не слишком желая угодить под незаметное проклятие или того хуже – магическую ловушку, что могла бы обратить камень под его копытами в грязь, а потом обратно, когда бы он уже безнадежно утонул. У Профессора было хорошее воображение и не всегда это было благом.
- Внизу, похоже, пространства даже больше чем наверху, судя по тому, что я видел. Осмотр займет немало времени, если там конечно хоть что-то осталось, за двери я не заглядывал. Ты ничего не чувствуешь? В любом случае, до вечера быстрее было бы осмотреть кабинет Хризопраза или вовсе сразу взяться за переписывание его записей и придания им особого ведьминого вида. Не знаю. Не похоже, что внизу нас ждет что-то опасное, но я бы предпочел заранее узнать об опасностях у местных… Там спуск вниз почти на два этажа, две комнаты в самом низу, а может быть и прохода дальше, и еще одна комната выше, вход в который заставлен ящиками.

Профессор занимался осмотром комнаты не настолько быстро и бодро как сам того хотел бы, иногда останавливаясь и переводя дух, дожидаясь когда головная боль схлынет до терпимого уровня. Разбор завала ящиков и коробок, словно злокозненно наваленных именно у двери, дался ему не так легко, вчерашнее перенапряжение и сегодняшнее влияние болотных огоньков не ушли бесследно, уменьшая и без того не самый большой запас магических сил. Может быть и не магических вовсе, по крайней мере не в той кондиции, какая существует в телах единорогов – Профессор все чаще задумывался о природе магии пони, от каких именно он сам черпает ресурсов и как он мог бы увеличить свои запасы. В том числе при помощи накопителей, о которых поговорить с Кейран ему частично мешал неудачный момент, а частично та ситуация в которой они находились сейчас – осматривать алхимическую лабораторию постоянно отвлекаясь на разговоры и посторонние мысли было затеей глупой и травмоопасной.
Поэтому Профессор работал тихо и сосредоточенно, изучая практически полностью уничтоженные запасы химикалий, среди которых ценными оставались только редко встречающиеся здесь минералы или металлические порошки. В нескольких массивных склянках даже проглядывало золото и естественным образом почерневшее серебро, что не могло не радовать. В отличии от Кейран, жеребец сразу обратил внимание на подвешенный под потолком череп, но почти сразу потерял к нему всякий интерес, не признав в нем родича драконьей линии крови. Более-менее ценные находки Профессор тут же отправлял в свой рюкзак и уже было заинтересовался запертым небольшим сейфом, как к горлу снова подкатил колючий комок тошноты и пришлось сделать очередной перерыв. По счастью, это время можно было потратить на разговоры, Профессор не боялся отвлечь Кейран от чего-то важного, та просто сосредоточенно разглядывала череп, а звук собственного голоса помогал хотя бы немного сосредоточиться.
- Мы сейчас можем только гадать и сетовать на то, что под копытом у нас нет всеобъемлющего книжного архива. Да и вряд ли записи о знатных семья нашлись бы где-то кроме самого Кантерлота. И не факт, что «Хризопраз» в итоге не прозвище. Если он был осторожным единорогом, то скорее всего постарался бы укрыть такой заметный денежный поток, идущий прямиком от далекой столицы. Я думаю он получал деньги отсюда, возможно от компаний, что позарились на топь, возможно от Флама? Помнишь, он сам себе напоминал про плату, причем в волшебном кодексе, где о мирских делах больше ни слова…
Следуя мимолетной и неявной просьбе Кейран, Профессор все же внимательнее пригляделся к черепу, оценивая размер, тупоносую, но широкую приплющенную морду, пара четко выделенных клыков на верхней челюсти со следами трения о такую же пару на нижней. Состояние кости было ужасным, множественные трещины, сколы, несколько аккуратных круглых дыр у глазницы, но при этом сама кость не пожелтела, не подверглась влиянию сырости и выглядела так, будто только неделю назад прошла обработку.
- Кость в отличном состоянии. Не череп, кость. И если на ней сохраняющих чар, то это гидра. Форма морда похожа на ту, что я видел в алхимических справочниках, хотя сам череп мне лицезреть не доводилось. Странно, череп похож на боевой трофей, вряд ли Хризопраз убил ее самостоятельно, тут скорее следы физического насилия, чем магии. Зачем хранил, в кодексе о гидрах не было ни слова… Кейран? – Профессор слега встрепенулся, после того как у наритки по загривку пробежала волна привставшей шерсти, а она сама не решила резко ускорить их осмотр. – Я не против ускориться, но может быть ты объяснишь причину?
Профессор поднялся у своего поста возле сейфа и подошел ближе к наритке, точно так же как и она заглядывая в поврежденные глазницы черепа. Земному пони не доставало ни природной чувствительности, ни навыков чтобы почувствовать хоть что-то – как Профессор ни старался, он только ощущал небольшое искаженное ощущение камня от окружающих стен, как будто его смяли и придали ему форму как куску сырой глины. Но и сам череп не источал магии, осколки темного волшебства плескались в самой кости, не покидая ее пределов и было это даже не похоже на «магию» как таковую, не на заклинания или их эффект. Как огненный язычок, что возникает на оголовье спички, что-то простое и естественное, пусть и связанной с мистической стороной мира.
- …Она напомнила тебе о гонениях? О темных тварях на которых охотились с оружием? – Профессор постарался заглянуть в омуты глаз Кейран, но не найдя в них подходящего ответа снова отвернулся к черепу, не подозревая ни о чем. – А для записей нам нужно либо наверх, либо в сейф, никакой алхимик в здравом уме на оставит плоды своих трудов прямо в лаборатории, где тут все может ожить, взорваться, превратиться в газ и все это одновременно. Традицию увлекаться и страдать от своих увлечений чтит и ценит каждый алхимик. Кхм. – Профессор не упустил удачного случая ввернуть в свою речь пришедшую ранее мысль. – В сейф как пролезть я не знаю. Точнее знаю, но вряд ли в ближайшие час-два смогу оживить и отжать его дверцу. Будь у нас запас магии, я мог бы им воспользоваться, но Хризопраз хранил свои драгоценные камни явно не здесь. И если ты не знаешь как разобраться с сейфом, то пошли наверх, как минимум разумно будет спасти записи из разоренной комнаты с двумя крупными дырами в крыше и бывшем окне. Если мороз огоньков утром там хоть что-то оставил от бумаги.

Профессор еще секунду заторможено смотрел в сторону ушедшей Кейран, самостоятельно так и не решаясь сдвинуться с места. Ему разумеется нравились загадки и тайны, но те из них, что появляются буквально на пустом месте и обещают разрастить разгадкой в неведомом «когда-то» - но Профессор не был готов сбросить все это на одну из наритских или кобыльих причуд, а потому снова нехотя повернулся к черепу, сев практически под ним.
Всего лишь кость, всего лишь гидра. Скорее всего молодая, по сравнению с теми иллюстрациями что он видел, череп был относительно небольшим и что более важно без других следов сражений, которые неизбежно появились бы на кости куда более зрелой твари.
- Что же… Видимо, ты была загадкой еще для прошлого владельца башни. А мне никогда не удавалось разгадывать какие причудливые вещи происходили в прошлом. Тук как с традициями, понимаешь? – Профессор пару раз с силой кивнул, имитируя движения чужого черепа, и после этого с тихим смешком полез в рюкзак, в ту секцию, где хранился запас сушеных фруктов. Удерживаемые искрой телекинеза несколько ягод клубники вспорхнули и были уложены на чужой костяной нос. – На вот, не грусти тут без меня.
Словно не способный придерживаться исключительно серьезной последовательности действий, Профессор тут же тихо фыркнул, и чтобы скрасить свою дорогу наверх принялся перебирать на языке мотивы множества известных песен, настраивая себя на бодрый походный лад. Быстрый, и кажется не слишком приличный напев почти сразу начала отражаться от стен винтовой лестницы, вылетая под открытое небо гораздо раньше самого жеребца. Мотив не прервался и когда жеребец оказался на гребне стены рядом с Кейран, дожидаясь когда кобылка что-нибудь скажет – мычание Профессора стало разве что немного тише и вовсе утратило словесное содержание.
Выслушав наритку, жеребец так же чуть запоздало кивнул, переваривая услышанное, но после этого просто пожал плечами, как будто они с Кейран уселись на остатки каменных стен чтобы чинно обсудить различия глазури на кексах, а не вопрос его собственной безопансости.
- Чувствую себя отвратительно, но так, пожалуй, можно охарактеризовать всю мою жизнь начиная… Лет с десяти. Плюс-минус пара лет. Кхм. Мне очень льстит твоя забота, Кейран, и в былые годы я бы даже притворился больным, чтобы ты за мной поухаживала, но… - Профессор снова пожал плечами, кажется придавая сказанному не больше важности, чем факту запачканных копыт. – Но твоя опасливость уже немного опоздала. Если помнишь нашу первую встречу, то я уже на тот момент несколько лет как занимался изучением наритских руин и захоронений. Полагаю, я уже давно был подвергнут некоторому количеству влияния темной магии, от проклятий или самих останков твоего рода. Может быть это было совершенно безвредным, а может быть я уже неизлечимо болен. Кто знает?
Профессор тихо выдохнул, и снова вернулся к молчаливой песенке, заглушая своим голосом шуршание трущейся о камень веревке, по которой он аккуратно спустился обратно в влажные объятия топи. Мысли о собственной хрупкости и несовершенстве часто посещали его, но делали это наплывами, как сегодняшним утром – но даже это в причудливом и твердом разуме Профессора превращалось в стимул двигаться дальше и находить иные пути достижения магии, здоровья и долголетия. Может быть им удастся найти способ скопировать что-то из физиологии драконов, что придает им такое долголетие? Может быть местные сохранили что-то из причудливых наритских тайн, о которых не подозревает даже Кейран, и которыми они могли бы воспользоваться? Даже здесь, в грязи и смраде болота количество возможностей поражало воображение.
- В любом случае, похоже той гидре досталось больше, чем мне. Возможно это было природной аномалией, возможно эта гидра когда-то получила проклятием от местной ведьмы? Или ее могли очень мучительно убить, и это оставило след и на ее останках. Я не знаю, ты здесь пугающая колдунья, а не я. Пойдем, я предпочту до ночи успеть взять из кабинета столько записей, сколько там их вообще сохранилось.
Честь забраться внутрь первой досталась именно Кейран, Профессор для подстраховки замер на крыше, так же как и в прошлый раз осматривая внутренности помещения через дыру в потолке. Оттуда он и предпочитал следить за действиями кобылки и все комментировать, не горя желанием лишний раз тревожить потянутые мышцы и лазать туда-сюда.
- Серп, кажется, ты находила и в прошлый раз. Или чашу. Я помню как блеснуло что-то полукруглое. И сомневаюсь, что что-то подобное могло послужить платой – все сработано как будто из не до конца расплавленных гвоздей, причем очень грубо… Но я все равно возьму их с собой… Эх, старость не радость.
Профессор со вздохом снова принялся навязывать веревку о ближайшую к дыре балку, спускаясь вниз уже когда Кейран перешла дальше по наклонному полу в сторону бумажных куч. С высоты, по крайней мере с зрением Профессора, все смотрелось не так катастрофически, но внизу отлично были видны и натекшие на паркет лужи, и начавший таять иней, белесыми зубьями торчащий почти с каждого листа. Это все еще можно было спасти, но явно не трудами двух пони, у которых к несчастью не оказалось ни подходящих камер для просушки бумаги, ни новомодных вакуумных сушек, которые Профессору доводилось видеть только в Мэйнхэттене. Поэтому к бумаге жеребец отнесся с долей сочувствия, но без всякого интереса, выглядывая только наименее пострадавшие книги и индифферентно сгребая в рюкзак осколки каких-то статуэток, походя сортируя их по цвету и отправляя разные карманы.
Встрепенулся он только после возгласа Кейран, отвлекшись от просматривания корешков книг и попыток упаковать «ритуальные принадлежности», стенки и части которых были так плохо сработаны, что оказались разной толщины, готовые треснуть или разбиться от неверного движения. Профессор аккуратно скользнул ниже по полу, и без того сколькому от воды, чтобы взглянуть на находку наритки поближе.
- Не знал, что у слизней есть рвотные рефлексы и потребность в такой очистке организма… - тихо заметил жеребец, иронизируя скорее по привычке, слишком задумчивый для осмысленной остроты. – Не трогай их по отдельности, надорвешь самые влажные участки. Если они промокли только сегодня утром, до больших поводов для беспокойства нет… Хотя это чернила, а не печатный текст… Я работал некоторое время в библиотеках и книжных магазинах, лучшее, что мы сейчас можем – отнести их обратно в лагерь и аккуратно проложить тонкой тканью или другой бумагой, чтобы оттянуть лишнюю влагу. Печь в срубе для просушки не подойдет, а в другом случае поплывут буквы. Не уверен, что в личной корреспонденции окажется что-то важное, но…
Профессор быстро обменялся взглядом с наритко и так же быстро понял, что за этот кусочек родины Кейран готова будет побороться, и только тяжело вздохнул. 
- Ты ведь считаешь, что это от одной из местных ведьм, не так ли? И не факт, что самой первой наритки, писать на твоем языке могли и ее потомки, которых она сама и могла обучить. Ладно. Ладно, держи письма в телекинезе, или подвесь на что-нибудь, чтобы не скапливать влаги и не деформировать бумагу. Сейчас, возьмем еще пару книг и листов на материалы и можем идти.

Над ухом Кейран послышался ироничный фырк, когда Профессор пристроился следом за нариткой, чтобы оценить проход ниже. Свое мнение он никак дальше не развил, пока не спустился на пару ступеней ниже по скользким обитым деревом ступеням, оказавшись на одном из пролетов. Узкий и полутемный проход, становящийся еще уже из-за густого переплетения корней, которые судя по всему исходят от пня на вершине башни – среди изгибов темного лакированного дерева виднелись крепления для небольших жаровен и несмотря на утренние заморозки по всей поверхности столба из корней продолжали расти разные виды мхов и лишайников.
Проход дальше вел к перекошенной и почти вырванной деревянной двери, ведущей в полузатопленное и разрушенное помещение. Единственным отличительным признаком этой комнаты оказались те же корни, что расходились здесь и превращались в купол под самым потолком, к многим корням оказались привязаны давно потухшие кристаллы хризопраза, висящие на косах волос, принадлежащих, судя по цветовой схеме, одному и тому же пони. Все остальное оказалось скрыто водой.
- Видимо, чтобы какое-то помещение не было для тебя «разочарованием», оно не должно нести никаких бытовых функций, а быть хранилищем магических книг? И лучше, чтобы половина этих книг была написана на наритском, я правильно понимаю? Кейран, ты мародер с слишком завышенными ожиданиями, это вредно для нашей мрачной профессии. – Профессор с тихой хрипоцой снова фыркнул, забираясь обратно наверх и стараясь не поскользнуться на влажном дереве. – Похоже внизу было что-то на подобии ритуальной залы, или заклинательных покоев, как мне кажется. Хотя это могло быть и какой-нибудь спальней, мы ее еще не находили. Но что бы не стояло там на полу, в момент разрушение его похоже разметало по всей протяженности от входа до падения этой части башни. Но твоя правда в том, что сегодня здесь уже задерживаться не стоит, вечер все ближе и мне не хотелось бы ночевать здесь. Или идти по темноте, любым шагом ожидая попасть в омут… Сейчас соберемся и можем уходить, башня и «разочаровывающий» подвал от нас никуда не убежит.
Вернувшийся жеребец продолжил уже начатое дело сбора другой макулатуры, сгребая все наиболее пострадавшие листы и записи в одну сторону, чтобы уложить их в освободившийся подмоченный ларец, откуда по-видимому и выпали письма. Спасти их было уже скорее всего невозможно, разве что благодаря специализированным чарам, но Профессор собирал их не для этого, предполагая использовать бумагу чтобы сначала высушить ее, а потом как губкой промачивать более целые документы, в том числе письма.
- И я бы в любом случае не рассчитывал, что эти письма важны, иначе бы их забрали с собой. Выходит, ни кодекс, ни эти бумаги бывшему владельцу башни были нужны примерно ни на сколько. Хризопраз бежал, но вряд ли бежал с пустыми копытами… К тому же, мы о нем не знаем практически ничего – возможно он был полукровкой зебры и пони, а потому пользовался более примитивными и специализированными инструментами. Может быть он и вовсе один из потомков одной из ведьм, отсюда и знание наритского, и пристрастие к причудливым чарам. А может быть «Хризопраз» и вовсе наследуемое прозвище или титул, а мы столкнулись с работой целого поколения живших здесь пони.
Профессор на несколько минут прервал поток своих размышлений, выталкивая ларец с бумагами на крышу, а потом забираясь туда следом, чтобы начать возиться с креплениями самого ларца к рюкзаку. Свалиться или потерять его по дороге было бы как минимум обидно, а грязную бумагу уже не вышло бы пустить в дело даже как расходный материал. Конструкция из ремней, ларца, рюкзака и самого Профессора выходила массивной и неустойчивой, но это был наиболее надежный способ перемещение по болоту с таким грузом, поэтому жеребец со вздохом влез в новую сбрую, ворча про болящие мышцы, и медленно принялся спускаться по стене башне, начиная путь до их с Кейран временного жилища.
- И не стоит мыслить однобоко, по крайней мере внизу остался сейф и несколько целых химикалий, плюс перегонный куб – все это мы сможем использовать для подарка, коль идея с присвоением чужих идей… - Профессоре на секунду замер прямо посреди грязевой реки, что по недоразумению считалась здесь тропинкой, и тихо затрясся от смеха. – Если присвоение чужих идей, в отличии от присвоения чужой собственности не по нарву, мы завтра сможем забрать оставшееся и заняться созданием зелий для местных, так и средств для своей безопасности. Или у нас в достатке поврежденной старой бумаги, я смогу ее использовать чтобы сделать вид древних и секретных наритских записей… Или мы действительно сможем найти что-нибудь ценное в этих письмах, если по дороге они окончательно не размокнут.
Спешка действительно не повредила им, словно каждая секунда обратилось крохотной каплей, что стекает по бумаге писем, слизывая с них очертания букв и предложений – своеобразные песочные часы, с каждой песчинкой отделяющие пони от возможных тайн. Но Профессор не торопился, спешка в болоте не лучший попутчик, если конечная остановка не смерть, к тому же жеребец все еще не мог оценить ценность чужой переписки. Да, тайны и информация о делах давно прошедших, источник данных для осмысления и оценки, но как много с тех пор поменялось? Окажется ли полезным информация, что была актуальна две, три сотни лет назад? Что-то из этого определенно будет интересным, но для этого совсем не обязательно было сохранять каждый листок.
По крайней мере новая дорога до лагеря была значительно быстрее, хотя Профессор еще некоторое время разрывался между опасениями попасть на не так хорошо знакомой дороге в опасное место, и желанием успеть в сруб до темноты… И до того, как Кейран могла бы его гневно покусать за промедление. Жеребец сомневался, что из этого окажется страшнее, но при виде темнеющего неба в все более обширных прорехах между кронами деревьев вздохнул с облегчением. Лагерь встретил их всего через пару минут после, все такой же тихий и покинутый, но без дождя и туч, уплывших куда-то дальше в топь. Заката еще не было, но в таких местах всегда вечереет гораздо раньше, забивая глаза серой хмарью потемок.
Профессор появился в срубе всего на пару минут, скинуть рюкзак и растопить печь остатками дров, воспользовавшись для этого запрещенным приемом в виде драконьего масла, которому было все равно насколько дерево сырое и как сильно не хочет гореть. Свои бумажные находки, уже не подлежащие восстановлению, он быстро и без всякой системы разложил на полу сушиться – а сам уже пошел обратно, еще за деревом.
- Можешь пока заняться сушкой без меня. Диффузионный способ, конечно, требует постоянного внимания и смены ткани с бумагой, но вряд ли у нас есть большой выбор. К печи я их нести пока не рискнул бы, присохнут к конвертам и между собой и дальше они только в печь и сгодятся. – жеребец ненадолго задержался у самого входа, чтобы проинструктировать Кейран, без устали топчась на месте и готовясь уйти. – Расстели пока ткань на столе и разложи письма, потом можешь аккуратно промокнуть их сухой тканью или бумагой… Может быть еще для дела сгодятся те рубины, что я достал из жабы, в них скорее всего можно будет контролировать температуру и площадь подачи… Но это уже на тебе, я за дровами… И воды нужно, чтобы вымыть копыта, так работать с документами не годится.
Жеребец в очередной раз сменил стойку копыт, как жеребенок перед гонкой в школе, и быстро чмокнул Кейран в нос на прощание, прежде чем почти мгновенно скрыться за гостеприимно распахнутой дверью.

Профессор не любил оставлять ничего в подвешенном состоянии, хотя и сам находился в таком положении последние двадцать лет – он любил завершать дела как можно скорее, пока у него еще находились на это и интерес, и силы, что с течением времени становилось все более редким сочетанием. Жеребец с одной стороны хотел закончить с бытовыми делами, в исполнение которых снова оказался вовлечен, видя в этом тревожную и неизбежную закономерность, почти традицию, а с другой не хотел откладывать в сторону работу с письмами, опасаясь, что Кейран просто не хватит опыта. Профессор и сам далеко не раз попадался в одну и ту же мысленную ловушку, считая какой-то «очевидный» и «простой» процесс достаточно легким, чтобы с ним мог справится каждый – и точно так же далеко не раз имел удовольствие результат собственных ошибок, обычно катастрофический и заставляющий пересмотреть свое отношение. Что может быть проще сушки документов, так ведь? Не разорвать, не смять волокна бумаги, не уничтожить написанное или не высушить бумагу в таком положении, что ее уже нельзя будет разъединить.
Поэтому Профессор одновременно трудился на несколько фронтов, появляясь в дверях сруба как стихийное бедствие, то налетая на запас дров, то передавая Кейран высушенную бумагу, то быстро умываясь в принесенным на печь многострадальном котле, хотя бы чистым на сей раз, благодаря странной магии кодекса. И все это жеребец справлял доброй порцией советов и указаний, привлекая внимание Кейран к очевидным для него огрехам и местам, где уже пора было сменить бумагу. От этого даже можно было озвереть, но Профессор был серьезен и аккуратен, говоря исключительно по делу, пока сам наконец не освободил свои конечности от грязи и не смог присоединиться к кропотливой работе.
Жеребец замер напротив Кейран, склоняясь над столом и мимолетно касаясь рогами – пространства над спасенными письмами было немного, поэтому приходилось действовать с осторожностью. В копытах Профессор яркое блеснуло тонкое лезвие бритвы, которым он принялся разделять и удалять подсохшие части конверта, открывая доступ к самим письмам. Раскрывать и разворачивать их было еще рано, поэтому пришлось снова выкладывать новую партию бумаги на просушку, без дела замирая на мокнущей перепиской.
- Фронт работы, конечно, катастрофический. Боюсь даже с постоянной сушкой промоченной бумаги у нас не хватит материала для работы… Как и не будет времени, чтобы стоять здесь всю ночь и дальше менять бумагу. – Профессор вздохнул, краем бритвы аккуратно поддевая краешек почти размокшего письма, лишь благодаря конверту еще сохранившему свою форму. – Придется действовать куда более решительно и грубо, да простят нас все букинисты Эквестрии.
Как губкой, он промокнул письмо листом сухой и пошедшей волнами бумаги, аккуратно прикладываясь со всех сторон, стараясь укрепить консистенцию бумаги. Не самый простой и аккуратный способ, каждое письмо было сложено трижды, а потому приходилось прикладывать по новому листу под каждый изгиб – максимально осторожно, и даже так почти без толку. Бумага была насквозь промокшей и во многих местах отставала неопрятными влажными хлопьями, а те части что уцелели почти всегда были полны разводами потекших чернил, чудом было, если на них еще оставались буквы.
- Придется делать выборку, раз ты не решилась браться за рубины… Хотя и они вряд ли могли бы помочь, здесь несколько десятков писем, даже не все помещаются на столе… Нет, мы вдвоем со всем этим не справимся. Возьмем по дюжине из начала переписки и из конца, время можно определить по желтизне бумаги. – Профессор нехотя пожал плечами, оглядывая устланный бумагой пол возле печи. – Остальное максимально осторожно раскроем и высушим, что-то оттуда еще можно будет прочесть. Меня с такой доктриной познакомил один грифон, балующийся лекарским искусством – «Занимайтесь легкоранеными, потому как во время лечения тяжелых ранений все остальные так же перейдут в эту категорию»… Это достаточно по-наритски, Кейран? Тяжелораненые письма на тебе, твой телекинез куда точнее моих копыт. Ну-с, старпом, ассистируйте!
Профессор был почти воодушевлен своим трудом, и не терял бодрости духа на протяжении всей «операции» - в какой-то степени его работа доставляла ему удовольствие, размер которого он и сам постеснялся бы признать. Их с Кейран труд окончился уже за полночь, и все это время жеребец без устали и не уменьшая точности тасовал кусочки бумаги и ваты, орудуя бритвой и небольшим пинцетов с аккуратностью и тщательностью, какая могла быть в копытах старого хирурга, трудящегося над больным жеребенком. Иногда Профессор прерывался, стряхивая оцепенение и разминая, копыта, некоторое время рассматривая что делает Кейран, а потом точно так же механически возвращался к своему труду, по-видимому поймав подходящий для этого ритм. Кропотливая работа успокаивала его, помогала организовать ум, поэтому с письмами Профессор закончил даже немного отдохнувшим, чем до этого, по крайней мере ментально – физически несколько часов в скрюченной позе и с подвешенными в воздухе копытами ни для кого не пройдут без следа. Жеребец со вкусом потянулся, размял трещащую как ломающееся дерево шею, и устало прилег на стол, пока освобожденный от бумаги, не считая неопрятных клочков конвертов и пары стопок импровизированных «губок».
- На какие жертвы приходится идти, а Кейран?.. И заметь, все ради любви! Чем больше я сортировал письма, тем страшнее была догадка, что это все окажется любовной перепиской или чем похуже. – Профессор с трагичным стоном сполз под стол, просто чтобы немного полежать и расслабить спину. На секунду в его голове возникла мысль протереть внутренности стола от сохранившейся здесь паутины, но жеребец не без удовольствия избавился от нее, не решаясь больше думать ни о чем другом. – Но в любом случае работа сделана… Осталось только их оставить на ночь сушиться и завтра можно будет заняться сбором информации… Кхм. Как там на счет предложения совместной ванны, Кейран? Это единственное, что спасет меня от мыслей о завтрашней работе ради местных. И вообще я грязный манипулятор, занимался всем этим ради тебя и теперь буду пользоваться твоим желание отдать "долг чести"!.. Но манипулятор я действительно грязный, клочки бумаги у меня кажется даже в ушах...