Ранз задумался над вопросом Кейран и неуверенно пожал плечами.
- Это тоже, пробубнил он. И, если честно, не хочу ничего знать об этих причинах. Вообще ее видеть не хочу.
Жеребенок не знал, отчего в нем живет это упрямое, почти детское нежелание видеть солнечную принцессу и хоть что-то выяснять на ее счет, да, если честно, его куда больше беспокоило полное непонимание происходящего. Кто он? Откуда? Как оказался в этом замке? И что за намеки делает его младшая сестра? И почему МЛАДШАЯ сестра выглядит СТАРШЕ? За попытками понять и осознать происходящее жеребчик пропустил часть разговора, очухавшись только когда Кейран решила отойти к незнакомому пони.
- Пони зовут Кармин Вондер.... эм... я не уверена, что смогу правильно произнести его родовое имя с первого раза, прости. Он как-то пообещал, что если мне или брату потребуется помощь, то мы можем к нему обратиться. Не знаю уж, насколько серьезны были его намерения, но попробовать стоит. Мы не сможем быстро добраться до места без посторонней помощи.
На последний вопрос, Шат ответить не успела, только стрельнула взглядом в сторону брата. Тот в свою очередь замер, прислушиваясь к голосу очередной незнакомки.
- Шат, а разве в городе сразу после катастрофы не должно быть... тише? - спросил нарит, буквально за секунду как в поле зрения жеребят показалась кобылица с гитарой.
Юная наритка слегка нахмурилась и вздохнула.
- Не знаю, наверное кто-то хочет... попрощаться.
- С кем? - спросил Ранз, недоуменно приподнимая кончик капюшон, который свесился ему прямо на нос.
Ответить сестра не успела, ибо незнакомка уже подошла к наритам и заговорила, тут же назвав их по имени.
- Я тебя не знаю, - хмуро сказал жеребчик, слегка оскалив зубы. Глаза под капюшоном недобро вспыхнули, а сам Ранз слегка выступил вперед, закрывая Шат собой.
- Все хорошо, - слегка успокоила его сестренка, дергая за плащ. после чего, обращаясь уже к единорожке, немного грустно сказала, - Это не важно, правда. Но спасибо за беспокойство. Рада, что с тобой все хорошо, но... нам больше нельзя здесь оставаться. А ты живи и будь счастлива, хорошо?
С этими словами наритка поспешила к Кейран и подергала ее за плащ:
- Кейран, пошли. Нам надо поспешить, я не хочу чтобы его еще кто-то увидел.
Ранз, бросая на незнакомку настроженно-сердитые взгляды, также отошел к кобылам. С каждой минутой непонятного здесь становилось все больше, и это нравилось жеребенку все меньше и меньше.[ava]http://s9.uploads.ru/t/CBDux.jpg[/ava]

[ava]http://s3.uploads.ru/t/MuyA8.png[/ava]
- Я тебя не знаю, -попытался показаться опасным жеребёнок, но не смотря на все старания, он стал выглядеть по мнению барда очень смешно, от чего она не удержалась и хихикнула в копыто.
-Хоть я вас тоже вижу впервые, я многое о вас читала. Вы совершенно именно такие, какими вас представляли.
- Все хорошо, -вступила в разговор сестра Сомбры, и дёрнула его за край плаща,- Это не важно, правда. Но спасибо за беспокойство. Рада, что с тобой все хорошо, но... нам больше нельзя здесь оставаться. А ты живи и будь счастлива, хорошо?
-Разве ты знаешь, кто я?-бард удивлённо наклонила голову на бок,-...об этом в книге ничего не было, но не важно. Я здесь, чтобы отдать тебе её..-и вынув из под плаща весомый фолиант, дала её Шат.
Книга выглядела очень красивой, обложка была явно ручной работы, с железными застёжками, но без каких-либо надписей.
-Перед смертью, мать взяла с меня обещание, что я повторю "эту" историю. Конец зависит только от вас с братом, дитя.-и на этих словах к ним подошла Наритка, явно недовольная тем что бард угадала с её именем.
- Кейран, пошли. Нам надо поспешить, я не хочу чтобы его еще кто-то увидел.
— Ранз. Не скалься. Некрасиво. Ты же не дикий зверек. Шат, в общем-то, все сказала. Нам нужно торопиться, пойдемте, дети. Шат, если помнишь, куда идти, то твоя помощь очень пригодилась бы.
-Да, да, вам пора спешить. А я продолжу свой путь, собирая истории...-кивнула красноглазая, на прощание кивнув головой, но потом вспомнила кое-что, и окликнула Ранза.
-Помни про обещание, малыш! "Она" уже сорвалась на твои поиски...-и тренькнув по струнам какой-то замысловатый аккорд, бард исчезла из видимости наритов. Только музыка её "Гитары", ещё долго продолжала удаляться куда-то за горизонт.
***
Уже за городской территорией, пони кинула взгляд на побитый Кантерлот, и тяжко вздохнула.
Это было очень необычно, встретить героев книги, которую она читала чуть ли не с самого детства. Ей полюбились в ней абсолютно все за их стремления, верность, и честность, и так было неохотно их отпускать. Но обещание-есть обещание. У них ещё впереди много приключений, и кто знает? Может однажды она запишет одну из них в свой сборник, и сочинит песню об этом? А пока пора ей вернуться к своему маленькому приключению.
Ара Эленгард взмахнула головой, отгоняя остатки грусти, и с улыбкой продолжила идти дальше, на юг.

[На этом история Кары, правительницы радикалов, и попаданца из другой вселенной-заканчивается.]

Кармин Вондеркрафт проснулся примерно в два часа пополудни. Несмотря на кажущуюся бодрость и отсутствие привычных признаков недосыпания вроде медлительности и неуклюжести, выглядел он не иначе как привидение. Едва поздоровавшись с гостями, он с большим аппетитом принялся за завтрак, после чего вновь удалился в свою комнату, сказав, что время на исходе и ему нужно готовиться к некому ритуалу.
В это время камердинер делал всё, что было в его силах, чтобы занять Ранза и Шат, пользуясь возможностями комнаты отдыха и библиотеки. Сам он также был достаточно интересным и умудрённым жизненным опытом собеседником.
После прибытия гонца от принцессы Селестии в четыре часа гости всё же заметили, что Бриз был взволнован. Вскоре Кармин, сыпя проклятьями, галопом спустился в подвал.
В доме снова стало тихо. Вернулся единорог лишь к ужину с лихорадочным огнём в глазах, который ему с большим трудом удалось подавить. Видно было, что он хотел снова вернуть происходящему хоть какое-то подобие нормальности. Поделившись с наритами новостью о том, что довольно скоро они смогут забыть о Древних навсегда, он пожелал гостям приятного аппетита и провёл ужин за разговором с ними.
Отправив с курьером сообщение в дворец, Кармин беспокойно ждал ответа. В доме воцарилась звенящая тишина.
Некоторое время спустя к дому прибыл отряд стражи, который сопроводил Кармина, Шат и Ранза во дворец.

К тому моменту, когда все трое прибыли во дворец, Селестия собрала в тронном зале остальных носителей артефактов. Кармин рассказал им о том, что его учитель, Безумный Араб Хазим аль-Гаяти, обнаружил следы надвигающейся беды более тысячи лет назад. Спасение же Эквестрии было даже не в Аркане, а в ритуале, который должен был окончательно пробудить Уробороса как божественного творца.
Этот мир был изранен многочисленными вторжениями извне, неосторожными магами и равнодушными силами извне. Это разрушило и сбило с курса судьбы многих, ведя одних к ужасающим деяниям, а других – к бедствиям и гибели. Хаос-творец способен был исцелить эти раны, вернуть судьбу на должный курс и навсегда избавить этот космос от влияния артефактов Древних.
Решение было принято не в пользу Акуты, а в ответ на вопросы о договоре арканист заметил, что единственный, кто действительно заключил сделку с Акутой – некто Лоусон, даже не ставший носителем одной из реликвий.
В Кантерлоте с самого его основания не звучали воззвания к высшим силам и гром барабанов. Возможно, этот ритуал был первым и последним, проведённым в столице в открытую. Впрочем, стены дворца уже были восстановлены и никто не мог наблюдать за его ходом.
Приготовления не заняли много времени: слуги довольно скоро принесли барабаны и малоизвестные в Эквестрии струнные инструменты. Кармин с помощью магической краски обозначил гексаграмматический круг, в котором было отведено место для шестерых носителей артефактов.
Но среди присутствовавших не было ни музыкантов, ни хора.
Кармин не обращал на это никакого внимания, его внимание было приковано к книге, в которой появлялись и таяли цепочки символов, которые вызывали смутную тревогу или даже слабые галлюцинации.
Вскоре сходные символы оказались частью круга. Кажущиеся галлюцинации постепенно становились новой реальностью. Шёпот на неизвестном языке, шаги, едва различимые фигуры, берущиеся за инструменты и настраивающие их...
Пелена между реальностью и чем-то невероятно далёким и пугающе близким истончалась, и магический круг теперь заключал в себе невозможные формы неевклидовой геометрии. Очертания  загадочных музыкантов стали чуть яснее – их также было шестеро, но ни один не походил на привычных эквестрийцам существ.
Кармин провозгласил начало ритуала, и все уже знали свои места, привлекаемые невозможным сплетением линий, которое так подходило средоточию силы, попавшему в их распоряжение.
Арканист начал петь, подражая услышанной во Внешних Пространствах мессе. Строгая торжественность сменялась искренней надеждой и наоборот, и вскоре все носители почувствовали, что знают слова, которые не слышали никогда ранее.
Чуждая геометрия гексаграммы изменялась, становясь то более упорядоченной, то поражая наблюдателей парадоксами восприятия. Сила, влияющая на мир вокруг, изменилась – Старшая Аркана, ставшая проводником чего-то нового, уступала ему место.
Хаос был совсем рядом, движущая, творческая и разрушительная сила, не знающая границ и законов, но равно произвольно порождающая и уничтожающая их.
Реальность разверзлась, и из бесчисленных потоков цвета явился Уроборос, привлечённый зовом шестерых. Огромный змей двигался в завораживающем медитативном танце, вбирая в себя слова надежды и многовекового ожидания.
Голоса носителей слились в один, и Уроборос замер, оценивая новые возможности, новые пути.
Они просили, и дано будет им. Они искали, и они нашли. Они воззвали, и ответили им.
Этот мир освободится.
Многое изменилось. Время. Судьбы. Порой имена. Ткань мироздания вернула себе прежний вид прямо на их глазах. Сами они были не до конца прежними.
Вокруг не осталось ни одного свидетельства произошедшего, кроме их памяти. Не было больше порочных реликвий, гексаграмма и странные музыканты словно испарились.
Кармин обратился к Уроборосу, неуверенно спрашивая, что будет дальше.
Тот лишь весело хихикнул:
"Я знаю в точности, какие пути вам открыты. Но указывать всего один вместо того, чтобы наблюдать за тем, как вы принимаете собственные решения? Это было бы преступлением против того, что мы с вами содеяли."
Со смехом он вернулся туда, откуда пришёл, и потоки цвета из-за пределов реальности ушли вместе с ним.