2[AVA]http://savepic.net/9401553.jpg[/AVA]
Стоит ли верить кому-то вроде Филгейта? Если он говорит, что это Габриель, то это еще не значит, что его утверждение - чистейшая правда. Но с другой стороны зачем ему врать? Путница сосредоточенно смотрела на старого графа. Если напрячься, то можно было разглядеть как у неё в голове двигаются шестеренки. У неё и раньше было не так много поводов для сомнений в подлинности Габриеля... Значит все же он. Элеонора решила пока принять это, но в будущей ей все же стоило провести для него пару личных тестов чтоб убедиться, что это правда он. Сможет ли она вообще быть с ним, всю жизнь сомневаясь, мол, не чья ли это умная махинация? Что если все это время он был не тем Габриелем? От этого можно было сойти с ума. Мда. Как раз к этому моменту заговорил и сам вампир. Его история была более дельной, чем у Филгейта. Но звучала также неправдоподобно, как и у старого пердуна.
- Я не помню никакого арканиста. Это было понец как давно. У меня сейчас другая жизнь. И я надеюсь, что ты понимаешь, что весь твой рассказ звучит как больная фантазия школьника, перечитавшего слишком много фантастики? Блин, да вся эта ситуация так звучит. Почему всегда все должно быть так сложно? В этом фишка мира людей? Чтоб все запутывать? Я уже жалею, что оказалась тут. Впрочем, я жалела об этом с самого первого момента, как я тут появилась. Потому что тут все слишком греб...
Она не успела договорить. В этот момент Лука вырвался. Ну как вырвался. Будь он человеком, эту попытку можно было назвать скорее неудачной, чем удачной. Он успел оцарапать горло бритвой. Однако та осталась чистой. Что и следовало ожидать. Однако у Элеоноры был и другой туз в рукаве. Туз на... самый необходимый случай. Однако на этом все не закончилось. Дворецкий еще ринулся к пушке. Все произошло так быстро, что Путница, пожалуй, не успела бы даже ничего сделать, если бы не её рефлексы. Сама того не желая, она со всей силы въехала ногой, которая не так давно стояла на оружие, по роже Луки. Надо признать, что кожа у вампира была довольно мягкой и приятной на ощупь. Ему стоило поблагодарить Филгейта, что он так и не выдал Элеоноре с дочерью обувь. Мальчик само собой выглядел испуганно. Выглядел жалко. Путнице было очевидно, что он не выстрелит. Или выстрелит, но потом будет долго жалеть. Он не был охотником. Скорее был жертвой. Даже если у него в руках пистолет. Именно поэтому Элеонора не навела на него оставшееся у неё ружье. Оно все еще было нацелено на Филгейта.
- Успокойся, Лука. Подумай о тех ягодах, которые я пообещала насобирать тебе после этого. Мне самой не нравится весь этот цирк. Но я точно знаю кто тут главный клоун. Нет, серьезно. Ты просто посмотри на него. Он даже лыбится, как настоящий клоун. Святая Селестия, почему твой хозяин так любит палиться? Я так счастлива, что могу это наконец сказать... Нет ничего умного в том, чтоб твердить каждому встречному о своей любви к красному. Серьезно. Это скорее наоборот напрягает. И твоя нынешняя улыбка тоже не отводит от тебя внимание, а наоборот.
Элеонора обвела взглядом Филгейта, Габриеля и Луку. Старый вампир явно мог воспринять ее слова как провокацию, но её это мало волновало. Он буквально кричал всем своим видом, что у него тут что-то такое запрятано, что всех повергнет в шок. Элеоноре само собой не особо хотелось это видеть, но её раздражало как же долго хозяин Луки тянул. Будь она пони, она бы давно уже подошла и лягнула его. Путница тяжело вздохнула, ощущая что настал ее черед рассказывать истории.
- Я уйду. Уйду как только все разрешится. Если тебе интересно кто я, то... Меня зовут Элеонора Кёрз. В девичестве Майпа. Я... знаю звучит глупо, но я искательница приключений из другого мира. Там все пони. Кхм. Я, к примеру, единорог. Не буду вдаваться во всю историю. Она очень долгая. Серьезно. Чтоб пересказать ее всю ушло года четыре, пожалуй. Но... Что касается Кёрзов, то мы, ну, убили Маркуса. Вам вроде как важна его персона. И вот этот упырь вроде как мой муж. Не думаю, что вам интересно более развернутая история...

2[AVA]http://savepic.net/9401553.jpg[/AVA]
Это правда было неожиданно. Если раньше Лука казался Элеоноре простым услужливым и верным пареньком, то сейчас он буквально вырос в её глазах.  Все произошло неожиданно. Дуло ружья девушки все еще было наставлено на Филгейта. На пару минут она растерялась. Нужно ли ей было тоже выстрелить? Элеонора ощутила волнение за Луку. На пару секунд ей стало страшно после выстрела. Она вовсе не была той пони, которая предпочитает решать дело разговором. Скорее даже наоборот. Ей не было жаль Филгейта. Этот старик не вызывал у неё никакой симпатии. Элеоноре  показалась забавной мысль, что когда-то Авернус был похож на него. Когда пистолет бухнулся на пол, Путница сама не заметила как чуть не вскрикнула, но вовремя успела закусить губу. Ей вдруг стало страшно за Луку. За это время она успела привязаться к пареньку. Он правильно сделал, что убил хозяина, но... его немигающий взгляд пугал её. Девушка подскочила к дворецкому и растерянно взглянула на него. Она понимала, что он ощущал. Лука не был тем, кто способен был убить. На неё нахлынула такая жалость к юноше, что вся её дерзость мигом улетучилась. Путница вновь ощутила ту материнскую заботу, что и раньше. Лука был для неё маленьким мальчиком, который впервые в жизни совершал действительно взрослый поступок и сейчас был шокирован. И ему нужна была поддержка. Чтоб он понял, что все в порядке. Что он тот же Лука. Только лучше. Увереннее и взрослее. Элеонора осторожно обняла его. Она была ниже его, поэтому дотягивала ему лишь до подбородка. Он был примерно одного роста с Габриелем.
- Лука... Все в порядке. Ты все правильно сделал. Я думаю, твой настоящий хозяин тобой бы гордился. Ты молодец. Ты... Ты покончил с ним. Так и надо.   Лука... Я тобой горжусь.
Лишь после этих искренних слов, полных нежности, взгляд Элеоноры замер на Габриеле. Она не воспринимала Луку как мужчину. Скорее как сына. Но её муж то это не знал. Навряд ли по внешности Луки он догадается о том, что она думала о том, что он мог бы быть их сыном. Путница несколько смутилась. С мужем обниматься ей совсем не хотелось. Она все еще была зла на него. Но и вызывать приливы ревности ей тоже не хотелось. Так что она отпустила Луку, одарив его на напоследок обычной улыбкой. 
- Все правильно.
С все этой же улыбкой повторила она и выстрелида уже из своего ружья прямо в Филгейта. Пускай оно и не было особым оружием против вампиров, но навредить все же мог. А еще заткнуть Бенедикта, которого все равному никому не было жаль. Разве что самую малость. В конце концов он любил своего сына когда-то... Пуля попала прямо в голову. Как раз туда, куда нужно.
- Что теперь?

2[AVA]http://savepic.net/9401553.jpg[/AVA]
На короткую фразу Габриеля Элеонора лишь фыркнула и отвернулась. Неужели он вправду думал что она сможет простить ему все эти девять месяцев лишь благодаря этой улыбке? Путнице ещё не придумала ему достойного наказания, но точно знала, что ласковой она сейчас с ним не будет. Она все еще была не расположена к проявлению эмоций. Пускай Филгейт и погиб, но дело ещё не было завершено. Девушка решила взять всё в свои руки. Лука был сейчас не в таком состоянии, чтоб мыслить трезво, а Габриел... Элеонора поежилась, вспомнив его улыбку, которой он, вероятно, хотел очаровать её. Но она уже была не такой юной авантюристкой, которую можно так легко заинтересовать таким.
- Габриел, ты дотащишь тело до заднего двора? Думаю, лучшего всего похоронить его там. Или в лесу. Где-нибудь подальше. Можешь избавиться от тела иначе, если хочешь. Не думаю, что кто-то будет его искать, но лучше перестраховаться.
В голове промелькнула мысль сделать какой-нибудь намек на тот случай с телом Сайдера, но Элеонора решила упустить её. Ей не хотелось, чтоб Габриел слышал вообще какую-нибудь веселость в её голосе. Она была зла на него. И зла за дело.
- Мне нужно выйти на пару минут, но я скоро вернусь. Лука, не против если я заварю тебе чай? Думаю, он поможет тебе успокоиться. Всем нам. Лучше поскорее убрать тело. Если не уверен, что справишься, то попроси меня. Но позже. Я скоро буду.
Не сказав больше ни слова, Элеонора выскочила из особняка на улицу, предварительно кинув ружье на пол. Было холодно. Элеонора ощущала этот холод даже сквозь одежду. Листья уже начали опадать с деревьев. Наступила осень. А значит скоро должна быть и зима. Путница вспомнила как славно они отметили прошлый праздник... Та елочка была такой милой. Внезапно она ощутила сильную тоску по Квайтли. С Авернусом она могла всегда связаться, но с Квайтли... Ей жутко не хватало подколов этого непоседы. Как он там, в Понивилле? Девушка тяжело вздохнула и присела у цветов. Она сразу нашла свою малышку. Та ерзала на месте, едва сдерживая слезы.
- Прости, пожалуйста... Я знаю, что холодно, но... но тебе правда не стоило быть там. Сейчас согреешься. Иди ко мне. Вот так. Все хорошо, видишь? Мама рядом. Моя умничка.
Элеонора нежно поцеловала дочь в макушку. Малышка уткнулась матери в грудь, сбивчиво дыша. Она явно пережила сильный для своего возраста стресс. Тот шум из дома наверняка напугал её. И все же она смогла не заплакать. Путнице оставалось лишь восхищаться самообладанием малышки. Скоро ей должно было стукнуть десять месяцев... Элеонора быстро заскочила в дом. Приятное тепло сразу окутала её тело. Совсем не акцентируя внимание на девочку на своих руках, Элеонора направилась к кухне.
- Лука, пойдем на кухню... Сядь хотя бы на диван. На полу холодно. Ох, ещё нужно будет эту кровь оттереть. Но это потом. Святая Селестия, ну и заварушка...

2[AVA]http://savepic.net/9401553.jpg[/AVA]
День подходил к вечеру. Казалось всего пару мгновений назад Элеонора стояла там, внизу, и наблюдала за начавшимся боем между Габриелем и Филгейтом. А теперь она уже стояла и неспешно совершала круговые движения ложечкой в чае. Ей удалось найти ромашковые лепестки и прочие травы, которые должны были помолчать Луке успокоиться. Пока чай заваривался, Путница успела вернуться в гостиницу и забрать малышку на кухню. Она усадила её на один из стульчиков, предварительно положив на него целую гору подушек. Вначале малютка задергала ножками, явно намереваясь в одиночку попробовать добраться до нужного места, однако с рук Элеонора её все же не спустила.
- Мне всё равно трудно принять, что вся моя жизнь прошла во лжи. Хоть я и сирота, но мог бы выбиться в люди, стать кем-то... а теперь я осознаю, что моя жизнь давно закончилась...
Внезапно начал Лука. Юноша незаметно проскользнул в кухню, застав Элеонору на мгновенье испугаться вздрогнуть от его неожиданных слов. Вампир приземлился на диван, который стоял на кухню. Диван выглядел старым, поэтому не удивительно, что пружина недовольно звякнула, когда Лука сел на диван. Парень весь дрожал, обхватив руками голову.
- Она вовсе не закончилась... Оглядись вокруг. Сейчас начинается твоя новая жизнь. Без лжи и обмана. Все меняется. И теперь лишь ты хозяин своей судьбы. Ты... Ты хозяин этого поместья теперь.
Элеонора осторожно взяла чашку с уже готовым чаем и протянула её Луке. Парень, казалось, ей сразу осознал, что именно он должен делать, поэтому Путница поспешно сунула ему чашку прямо в руки, а сама села напротив Луки, за стол, поставив стул таким образом, чтоб видеть краем глаза свою дочь и при этом хорошо видеть вампира.
- Я - ходячий мертвец. Как с этим жить, скажи мне? Мою жизнь отняли, не дав ей расцвести. Я даже посвятить себя мести не могу - некому мстить.
Лука не спеша пил чай, бросая какие-то болезненные взгляды то на дочь Элеоноры, то на пейзаж за окном. Едва сделав глоток чая, юноша вновь стал мрачнее тучи и опустил голову.
- Месть - это не лучшая цель для дальнейшей жизни. Да и кому мстить? Филгейт мертв. Его сын мертв. Не надо позволять заполнять этому противному чувству свою душу, Лука. Лучше наполни её чем-то более светлым и добрым... Не важно, что ты вампир. Это вовсе не приговор. Просто научись жить с этим. Или же... Попробуй все вернуть на свои места. Это возможно. Я знаю. Я... я видела это.
Элеонора закусила губу, не зная стоит ли сказать ему больше. Ей не особо нравился настрой Луки и девушка боялась, что разговор может пойти не в то русло. Что и случилось.
- Знаешь? Видела?.. Но как это возможно? Он же... он же... это твой муж, да? Он исцелился?
Недовольный взгляд скользнул по Луке. Она могла понять его желание вновь стать живым, но... Нельзя, чтоб это стало одержимостью. Однако то, как оживился парень не могло не радовать. Он бодро поднял голову и в его глазах мелькнул огонек. Путница медленно кивнула, обдумывая свои дальнейшие слова.
- Да... Но для этого ему пришлось убить своего злейшего врага... Добиться своей цели. И обрести новую цель. Более светлую. Какова же твоя цель, Лука?
Девушка попыталась вернуть разговор в прежнее русло. Взгляд Луки вновь потух и вновь устремился в окно. В голове у Элеоноры мелькнула мысль, что Габриеля долго нет.
- Я... я хочу быть свободным. Я нахожу свободу в том, чтобы быть полезным... ведь недаром я дворецкий. Помогать, служить, оберегать, не важно. Мне нужно осознавать себя нужным, приносящим пользу. Но как мне делать это, если я чудовище, созданное разрушать?
Тяжелый вздох вырвался у Путницы. Она слабо понимала Луку. Наверное, его и невозможно было понять, не будучи вампиром. Так что Элеонора смогла лишь наклониться пониже, положить свои ладони поверх ладоней Луки, которые держали горячий чай. Она посмотрела ему прямо в глаза.
- Ты не чудовище. Ты Лука. Не сгущай краски. Чудовище приносят зло и боль. Они убивают. Ты... Ты убил лишь один раз. И убил ты как раз чудовище. И уж тем более ты ничего не разрушал. Ты помог мне с дочерью. Помог всему этому месту. Дак какое же ты чудовище?
Луку это, казалось, нисколько не успокоило. Его лицо начало становиться более беспокойным и бледным.
- Это пока что. А что будет дальше? А если я сегодня же нападу на вас? Я не знаю, что делать с этой силой
Разговор уходил в никуда. Элеонора чувствовала, что ей не удавалось успокоить Луку. Даже горячий чай не работал. Оставалось предпринять последнюю попытку и напомнить ему о обозримом будущем.
- Научись управлять ей. Направь её на благо дело. Стань лучше. Измени это место. Будь сам себе хозяин. И позволь людям называть себя новым графом...
Увы, это было ошибкой. Парень испугался. Его глаза округлились и он принялся лихорадочно мотать головой, испугавшись, казалось, ещё сильнее, чем раньше.
- Что? Графом? Нет, нет, я говорю, ты же знаешь как вообще избавиться от этого? Вернуть кровь в жилы и всё такое? Есть же средство?
Элеонора нахмурилась и убрала руки. Ей не хотелось говорить с Лукой об этом. Её смущало, что вампира это так беспокоит. Она помнила через что прошел Габриель. И она понимала, что если Лука будет жить лишь ради исцеления, то это может привести к очень плохим вещам... Такая одержимость никогда не ведет ни к чему хорошему.
- Есть... Но тебе лучше поговорить об этом с моим мужем. Но пойми... Дело не в средстве. Оно не будет ничего стоить, если ты не изменишь изнутри, как изменился Габриель.
Это было последней точкой. Все тело парня затряслось, словно он беззвучно рыдал. Губы изогнулись в ненормальной линии. Путница испугалась, что он сейчас заплачет, и полностью растерялась. Она едва успела отскочить назад, когда кружка выпала из рук Луки и разбилась на мелкие кусочки. Языки горячего чая облизнула ногу Элеоноры и бок. Она сдавленно вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли. Прежде чем девушка успела что-либо сказать сзади неё раздались громкие рыдания дочери, которая не на шутку испугалась, а сам Лука начал биться о пол, наполненный осколками чашки. Путница не знала к кому рвануть: к дочери или Луке? Непонятные звуки вырывались из её рта. Слов разобрать было невозможно. Путница почувствовала свою беспомощность и осознала, что сама дрожит. И прежде чем она бухнулась на пол... В комнату наконец ворвался Габриел и наставил ствол прямо на затылок вампира. Элеонора почувствовала как кусочки чашки впились в ладони, и маленькие струйки крови прорезали кожу. Она глядела на Габриеля, как затравленный зверь на охоте и не переставала дрожать. Элеонора все еще пыталась что-то сказать, но из рта вылетали лишь отдельные звуки...

2[AVA]http://savepic.net/9401553.jpg[/AVA]
Настало время выбора. Взгляд Элеоноры все еще был прикован к страшному дулу пистолета, направленного на Луку, когда смысл слов Габриеля наконец дошел до неё. Все это казалось страшным сном. Крик ребенка, сбивчивое дыхание Луки и звериное выражение лица Габриеля... Девушке показалось, что она должна подскочить к своему мужу, из всех сил хорошенько встряхнуть его и позволить придти в себя. Он... Он не должен был выстрелить. Сдавленный крик застрял в горле у Элеоноры. Она поджала губы и вся сжалась от напряжения. Идти или остаться? Она не хотела подвергать опасности дочь со стороны её отца, но и Луку ей бросать не хотелось. Пока она медлила, Габриел уже продолжил говорить. Элеонора же в это время старалась медленно встать с пола так, чтоб не наступить все ещё босыми ногами на осколки. Руки и так уже были ранены, пускай и не сильно.  Она чувствовала себя подавленной. Ей не удалось убедить Луку. Не удалось уговорить его стать кем-то лучшим, кем он есть сейчас. Она правда какое-то время ощущала себя его матерью. И сейчас все это казалось настоящим безумием. Устремив пустой взгляд на Луку и Габриеля, Элеонора все же встала и сжала ладони, чувствуя как кровь размазывается по пальцам. Её мало волновало, что некоторые осколки могли попасть в руку. Сейчас она лишь думала уходить ей или нет. Путница знала, что будет винить себя всю оставшуюся жизнь, если Габриел сейчас убьет Луку, а она ничего не сможет сделать. Но она не знала что сказать. Если она не смогла убедить Луку раньше, то что она может сделать сейчас? В голове всплыл образ Авернуса, убивавшего себе подобных магов крови. Неужели её муж стал таким же?
- Не... Не смей убить его. Он ничего не сделал. Лука... Хороший.
Это все, что могла сказать Элеонора. Голос её был слабый и тихий, но его вполне можно было услышать, если проигнорировать громкие звуки детского плача. Девушка сдавленно вздохнула и кинулась к дочери. Она быстро схватила её на руки, прижала к самой груди и выскочила из комнаты, но недалеко. Она остановилась у входа в кухню. Разговор Габриеля и Луки здесь был вполне слышен. Малышка все еще во всю рыдала. Элеонора принялась осторожно качать её, краем уха слушая что происходит внутри. Она была готова вновь забежать внутрь в любую минуту. Однако когда прозвучал выстрел, девушка не успела вовремя сориентироваться. На миг повисла страшная тишина, а затем её вновь наполнил громкий плач ребёнка.  Прежде чем успеть что-либо осмыслить, Путница сорвалась с места и кинулась в кухню, чувствуя в себе смесь испуга и ярости. Девочка осталась снаружи. Сна сжала кулаки, готовая бороться сама не зная с кем. Девушка тяжело и сбивчиво дышала. Она сама не заметила как по щекам потекли горячие слезы. Слезы облегчения. Она закрыла рот руками и сдавленно зарыдала, прижавшись к дверному косяку и закрыл глаза. Лука был жив. Но сколько же стресса она испытала в эти пару секунд. Слова Габриеля она услышала откуда-то издалека.
- Уходи... Уходи сейчас же. Уходи туда, откуда пришел. Прекрати портить жизнь. Мою и его. Ты напугал меня. Напугаю мою дочь. Напугал его. Ты... Настоящее чудовище здесь ты. Я не могу поверить, что ты готов был убить его! Убить лишь за то, что он тот, кто он есть. Ты ничем не лучше Авернуса, Габриел. Хуже! Намного хуже. Он изменился. Он... Он понял, что свет лучше. А ты... Ты вновь вернулся во тьму. Ты не мой муж. Ты... Ты просто головорез. Я не хочу видеть тебя... Никогда больше. Уходи. Просто уходи. Я... Я...
Последние слова прервали новые всхлипывания. В отличие от дочери Элеонора плакала куда более сдержанно. Она старалась не смотреть ни на Габриеля,  ни на Луку и настойчиво прятала взгляд, скрывая слёзы. Кровь с ладоней попала на лицо, перемазав щеки красным цветом. Девушка в последней раз сдавленно всхлипнула и медленно ушла обратно в сторону гостиной, где была её дочь. Девочка все еще плакала, но на сей раз мать не старалась её успокоить, чувствуя как плачет сама. Она все также медленно направилась к лестнице, что вела наверх. Ей нужно было попасть в свою спальню. Обработать раны. И успокоиться.