- В таком случае, я просто оставлю ее у вас, - напоследок сказал Арт, приставив свою картину к стене и стоило только принцессе до этого перестать смотреть на него, как фальшивые эмоции быстро сползли с его лица, оставив лишь какую-то угрюмую серьезность.
И ни секунды не мешкая, он покинул покои принцессы, на ходу стремительно становясь все мрачнее, даже взглянул на ее стражу уничтожающим взглядом, будто это все их вина, еще и сделав довольно агрессивное выражение лица. Теперь он выглядел буквально чернее тучи, иначе и не скажешь. Он стремился уйти как можно дальше от этой комнаты, где впервые предстал перед принцессой и заслужил ее расположение, удаляясь от нее быстрым шагом, направляясь в свою мастерскую. Ему нужно было подумать. Обдумать все то, что сейчас произошло. Лучше всего как можно основательней, а заодно и расслабиться. Выпить. Да, именно, взять из шкафчиков в мастерской припасенную на черный день бутылку вина и осушить бокальчик, это определенно бы помогло. Только стоило поспешить, так как напряжение нарастало чуть-ли не с каждой секундой.
Бесцеремонно толкнув дверь в свою мастерскую, отчего та резко распахнулась и закрыв ее за собой пинком задней ноги, прямо лягнув ее с такой силой, что та с громким хлопком захлопнулась, он наконец ворвался в свои покои, будучи уже совсем на взводе. Быстро выискав в ящиках бутылку вместе с бокалом и пользуясь одними лишь передними копытами, он откупорил ее и слегка дрожащим копытом вылил в бокал довольно щедрую порцию, затем взяв ее и задумчиво начал болтать из стороны в сторону, заставляя ярко-красную жидкость ходить по кругу небольшой волной, пробегая по прозрачному стеклу. Смотрел он при этом в никуда, уставившись на стену напротив, на которой абсолютно ничего не было. Взгляд был пустой и безразличный ко всему.
Простояв так около стола около минуты, жеребец взглянул на плещущуюся в бокале жидкость, а затем не церемонясь выпил ее залпом, не прибегая более ни к каким методам, по которым обычно пьют вино или другие напитки, требующие деликатного обращения для полноты ощущений в плане вкуса, запаха и послевкусия. Ему было не до этого. После его взгляд вновь метнулся на бутылку и застыл на нем на несколько секунд, затем перешел на опустевший бокал. В итоге, единорог просто напросто плюнул на все, схватился за сосуд, как давно страдающий жаждой в пустыне путник за протянутую ему флягу с водой и жадно припал к горлышку, делая один глоток за другим, пока не решил, что хватит, резко поставив бутыль обратно на стол, взамен этого приложив ко рту копыто, шумно выдохнув.
Арт никогда раньше не просто не напивался, он даже и не думал столько пить, употребляя подобное только во время хорошего ужина, либо обеда, да и то немного, не больше половины бокальчика, либо иногда просто так, чтобы сбросить напряжение, которое в нем сейчас буквально зашкаливало.
Но в этот раз, кажется, что от спиртного ему стало только хуже. Он начал нервно ходить по просторному помещению, забитого холстами, мольбертами и прочей утварью, какая только могла пригодиться умелому художнику. Самые разные кисти, любых форм и размеров, сделанные из любых видов волосков, любого цвета краски и карандаши, масла, тушь, буквально все, что душа пожелает. Но ничего из этого его не интересовало. Его пока еще не совсем опьяненный ум был занят другим, в то время как попавший в кровь алкоголь быстро распространялся по ему организму. Теперь он скорее не злился, а был задумчив и раздосадован. Все в одночасье для него перевернулось вверх тормашками и покатилось в тартарары, а все из-за какой-то глупой оплошности, которую он себе позволил. По крайней мере глупой оплошностью это казалось принцессе и только ей, а вот его мнение на все это скоротечно менялось...
Вдоволь походив туда-сюда, единорог в какой-то момент присел за стол, взяв одну из дорогих и даже любимых кисточек, нервно постукивая копытом по поверхности стола и начав грызть кончик этой самой кисти, уставившись на дверь в ожидании, будто через нее скоро кто-то должен был войти. Но никто к нему так и не пришел. Грызть кисть он перестал, вообще впервые в своей жизни вытворяя такое, но легче кисточке от этого не стало, так как вместо этого, он взялся за нее с разных сторон обоими копытами и стал периодически немного сгибать.
Нетрудно было догадаться, что под таким давлением, ей оставалось недолго жить. Вскоре кисточка просто напросто треснула и разломилась напополам в неспокойных копытах жеребца, на что тот отреагировал совершенно безразлично, лишь взглянув на обломки, да бросив на пол прямо перед столом, даже не кидая, а просто уронил. Ему не было жалко эту кисть, пусть она ему и была когда-то чем-то дорога. В любом случае, теперь она была бесполезна. Только вот затем настала очередь карандаша, который он точно также начал сгибать, пока тот не разломился, отправившись туда же, прямо на пол, присоединяясь к частям кисточки.
На этом Арт тоже не успокоился... Резко поднявшись со стула, оттолкнув его с силой назад, он подошел к одному из мольбертов, который был тщательно прикрыт тканью. Сдернув с него покрывало, он уставился на одно из своих творений уже немного нетрезвым взглядом. Но стоило отдать должное, его организм стойко держал воздействие алкоголя, хотя, может все дело было в стрессе, который он сейчас испытывал и который перебивал буквально все остальное.
Над этой картиной перед ним он трудился уже больше недели. Может даже две недели. Он пытался создать настоящий шедевр, который поразил бы всех, но главное - ночную принцессу. Неоднократно он испытывал разочарование, искал вдохновение и стирал часть картины своей магией, начиная стертый участок с нуля до тех пор, пока он не начинал ему казаться буквально идеальным до каждого мазка. Конечно же там была именно принцесса и на этой картине он пытался передать все, что она значила для народа. То, какие они надежды на нее возлагали, какие испытывали чувства от ее стараний влиться в жизнь всей Эквестрии, даруя ночь всем, как и положено, а не складывая это дело на плечи сестры. Эта картина должна была выражать очень многое и он тратил на нее буквально все силы и талант, когда у него было лишнее время, стараясь превзойти самого себя и многократно превзойти ту картину, что даровал принцессе при их первой встрече. Та по сравнению с этой должна была быть просто детским рисунком и у него ведь это выходило!
Но теперь, когда он смотрел на свое почти законченное творение сейчас, оно не вызывало у него никаких эмоций. Сплошная пустота, ничего стоящего, а значит и картина не стоила и ломаного гроша. Его взгляд в основном был сосредоточен на принцессе, но чуть позже, он таки скользнул куда-то в уголок произведения, где он нашел место не для кого-то, а для себя самого. Совсем небольшое, едва заметное пространство занимал он сам, занятый очередной картиной, улыбчиво глядя на свою принцессу.
Смотрел он на себя также безразлично, пока в один прекрасный момент, его не охватила злость не только на самого себя, но и на все, что только было в этом мире и окружало его. Тогда то он недолго думая схватился за один из краев картины, да резко дернул, разрывая холст точнехонько в том месте, где и был изображен он сам. Оторванный не до конца кусок холста, в итоге стал свисать вниз, будто тянулся к полу, желая таки опуститься на него простым кусочком бумаги, на котором была часть рисунка, который теперь был окончательно испорчен. Не хватало только вылить содержимое бутылки с вином на оставшуюся часть картины, но это он делать не стал, потому как посчитал бесполезным. Что толку? Он и так уже ее испортил.
Раздраженно фыркнув на свое же творение, единорог так и оставил его в этом печальном состоянии, что со стороны было довольно грустным зрелищем - такую работу так беспощадно испортили не задумываясь. Только он все равно ее заканчивать не собирался. Он вообще более не желал что-либо творить для принцессы.
Жеребец постепенно уходил все глубже в себя, находиться ему тут было мерзко и противно, хотелось уйти куда-то очень далеко... И таки он и решился уйти. Бросить все и оставить весь этот бардак позади, принцесса по нему долго горевать не будет, скорее уж вздохнет спокойно, что один из ее многочисленных воздыхателей, только который к ней слишком часто и слишком быстро был, внезапно исчез из ее жизни. Определенно, так было гораздо лучше, да и он сам не хотел больше лицезреть ее. Желающих на его должность и так будут целые толпы, не он первый и не он последний, кто обрел кьютимарку, связанную именно с рисованием. Луна и так вечно казалась по началу недовольной, так что наверняка найдется тот, кто будет буквально с первой секунды ее радовать и этот кто-то точно не он.
В конце-концов, Арт просто сорвал с вешалки свой богато расшитый плащ, быстро надел на себя, получше натянув на голову капюшон, да быстро ретировался из мастерской, оставляя все ненужное ему позади, как и обретенную недавно новую жизнь, плюнув на нее с высокой колокольни и захватив с собой лишь бутылку вина, которую собирался сегодня прикончить, по дороге закупорив ее отверстие. Дверь в принадлежащее доселе помещение, так и осталась слегка приоткрытой, а сама комната без него теперь казалась совершенно пустой, даже при наличии множества холстов и картин, одну из которых он едва ли не уничтожил, а также обломков карандаша и кисти, которые лежали теперь на довольно видном месте.
Стража же, как и другая прислуга, провожала его слегка недоуменным взглядами, но ничего с его уходом поделать не могла, да и не считала нужным. Никто не ограничивал свободу передвижений придворного художника и тот мог в любой момент пойти, куда ему вздумается. Просто весь его мрачный вид был немного странным, особенно вкупе с натянутым на лицо капюшоном, за котором он прятал отсутствующее выражение лица, будто и не в этом мире сейчас находится вовсе.
И так покинув замок, прежде чем кто-нибудь попробовал или хотя бы захотел его остановить, Арт поспешил прочь из этого места, которое ему было теперь ненавистно, возвышающее над ним своими осточертевшими башенками с золотыми куполами, да до тошноты белоснежными стенами, прямо как в больничной камере.
Стоило ему только выйти на улицу, отправившись за ворота, как по пути ему стали попадаться другие пони, которые просто проходили мимо, пришли отдохнуть на полянке у дворца, да шли по своим делам. И на них он обращал столько внимания, сколько его можно предположить от слова "нисколько". Он пер буквально напролом и те, кто не уступали ему дорогу, платили за это по своему, получая сильный толчок в плечо, которым можно было не просто пошатнуть многих, но и даже сбить с ног. Да только ему было совсем начхать на то, что кто-то после этого возмущался, грозил чем-то, да причитал, что никакого уважения к их аристократичной особе нет. Он даже ухом не повел на любые возмущения и укоры их стороны, все шагая и шагая куда-то вдаль, пока не нашел место, где было меньше всего народу. Где-то на полянке у водоема под одним из пышно раскинувшихся и старых деревьев, в тенечке, где он и уселся, развалившись под мощным стволом и поставив рядом с собой бутыль, с которой он еще не закончил разбирательств, собираясь забыть обо всем, совсем уйти в себя и ни о чем больше не думать...
И плевать, даже если принцесса вдруг расценит его внезапный уход, как оскорбление. Ее чувства его больше никак не волновали, он и так для себя определил, какие именно они у нее.
Вскоре таки откупорив бутылку вновь, жеребец поднес ее к своему лицу, вдохнув стойкий запах вина, впервые нарушая тишину за все это время, что прошло с момента его ухода из покоев принцессы.
- Ну, твое здоровье, мсье Арт! За новую страницу в твоей жизни! Пока еще пустую, но надеюсь, что скоро она обретет свои краски! - торжественно, но сухо произнес он, не выражая никакой радости, вновь прильнув в горлышку, хоть и в этот раз не настолько сильно, как в прошлый раз, опустив источник своего успокоения после пары небольших глотков.
Наверное странно он смотрелся со стороны. Разговаривает сам с собой, пьет сам с собой и в длительных перерывах просто пялиться неизвестно куда, словно никакого смысла в жизни нет.
Слова сказанные принцессой на него очень сильно повлияли... И кто-то может сказал бы, что он просто драматизирует, как какая-нибудь слащавая кобылка, но вряд-ли кто-то просто бы его понял. Для него это было больше, чем просто слова и недовольство, что он позволял себе смотреть на принцессу не как все, именно при ней, когда она могла это заметить. Может быть, она и сама потом узнает, что именно он чувствовал, сидя вот так, под деревом, да и перед своим уходом тоже. Может даже ее дернет вдруг пойти к нему или стража таки сообщит, что художник внезапно удалился в неизвестном направлении, когда он ей понадобится, но вот найдет ли она к тому моменту, когда хватится, да и станет ли искать вовсе, это был большой вопрос, ответ на который, жеребца не интересовал вовсе и он себе его даже и не думал задавать... Лишь потерявшая в цвете шерстка, потускневшая, ставшая сероватой, как и глаза с пустым взглядом напоминали ему о том, что еще буквально может быть час или два назад, он улыбался и смотрел на лик принцессы, которую так почитал и уважал, пусть и был единорогом, а вовсе не соразийцем. А то, что его шерсть поменяла цвет, кажется не сильно его удивляло и ничуть не колыхало его интерес...
- Черный вооорон! Что ты вьешься надо мноооююю... - только лишь вдруг стало доноситься из под дерева несколько нетрезвым голосом, когда жеребцу вдруг взбрело в голову запеть ...я женииился на другооой..!
Да и то, это происходило лишь обрывками и совсем не было похоже на связную песню.
[NIC]Art Manystrail[/NIC][STA]You. Me. Canvas. Now![/STA][AVA]http://sh.uploads.ru/cKQ5u.jpg[/AVA]

Отредактировано Game Master (2015-07-01 19:45:06)