<===Кристальная Империя. Окраины города. Вокзал Кристальной Империи
Очередной тайный вход в подземелья, которые, наверное, были даже длиннее и дольше, чем подземелья Кантерлота, находился не так уж далеко от Кантерлота. Но не для Элеоноры. Хорошо ещё, что поняша додумалась нацепить на себя седло с зонтиком и тройка благополучно смогла добраться ко входу, не промокнув. Путница это уже напрягало. Дождь словно преследовал их. Неужели они чем-то не угодили погодным пегасам? В любом случае, тем не удалось нарушить их планы. Итак, вход оказался в самой середине целого лабиринта из кристаллов самых разных цветов. К счастью, Авернус знал путь. Элеонора с интересом наблюдала за волшебные возвышения, которые, словно пронзали сами небеса. Были тут и тёмные кристаллы, но единорог не позволял трогать их. Тоже самое касалось и красных кристаллов. Похоже, каждый из них содержал какую-то свою, особую магию. Авернус назвал это место "рощей кристаллов" и таинственно сказал, что она содержит много секретов. У Элеоноры и Габриеля не было возможности исследовать тут все. Ну и ладно. Зато они спокойно добрались до входа. Путнице казалось, что это потому что с ними был Авернус. Роща явно была не таким уж спокойным место, но древний единорог наверняка был давно с ней знаком. Вход же в подземелья представлял из себя длинную спиральную лестницу. У Элеоноры даже закружилась голова от всех этих закрученных спусков. Бедняжка едва удержалась, чтобы не прочистить свой желудок. Напрягало кобылку и то, что она слишком быстро уставала. Если раньше она могла спокойно проскакать километры на голом энтузиазме, то теперь устала пройдя буквально пару километров. Что творилось с ней? К счастью, домик Авернуса располагался недалеко. Страшно подумать сколько километров пришлось бы идти от замка. Местные подземелья все ещё были полны зла, но также было видно, что Авернус старательно старался очистить их. Конечно, на это уйдет не один век и зло наверняка останется, но... прогресс явно ощущался. Но не во всем. Элеонора вздрагивала всякий раз, когда "встречалась взглядом" с теми самыми узниками кристаллов, обращенные в них Королем Сомбра. Больше всего их было как раз у дом Аверрнуса. Были ли они живы?.. Единорог увидел старый ужас на лице Элеоноры и, покачав головой, пояснил, что тут тёмная магия слишком глубока, ведь она играла с самой жизнью, и цена возвращения слишком высока. Пони не поняла что он хотел этим сказать, но очистить эти бедные души от скверны явно было тяжело. Не пропала и стена из заточенных тел вокруг дома Авернуса. Элеонора следила за каждым движением единорога. Ведь ей-то пришлось открывать её с помощью магии крови. Похоже, механизм не изменился, но старцу не хотелось снова прибегать к темной магии, поэтому он просто телепортировал себя и остальных. Обычно Путница никогда не ощущала какой-либо дискомфорт от такой магии, но в этот раз ей стало плохо и бедняжке пришлось прислониться копытцем к домика. Что-то явно творилось с бедной пони, словно её организм с чем-то боролся, но она сама не понимала с чем. И если Габриель просто устал, то Элеонора вовсе чувствовала себя выжатой. Элеоноре не хотелось показывать видом. Она до сих пор хотела казаться сильной и несокрушимой. Чай Авернуса позволил единорожке немного восстановить силы, но... не много. Она жадно глотала горячий чай. Ей нравилось ощущать как тепло разливается сначала по глотке, затем по грудине и доходит до живота.
- Да... Странно.
Рассеяно ответила Габриелю Элеонора и кинула взгляд на деревянную дверь рядом. Погреб... Элеонора помнила, что там лежало вино и что они оттуда его достали. Единорожка сглотнула и отвернулась. Вот уж пить ей точно совсем не хотелось.

Ночь была неспокойной. Тревожные мысли волновали Элеонору. Вроде медовый месяц и время для отдыха, но единорожка не могла просто пропустить это. Она слышала как мирно и спокойно сопел рядом с ней Габриель, порой даже похрапывая (когда жеребец был вампиром, то у него никогда это почему-то не получалось), но сама она то впадала в сон, то снова просыпалась. Так Элеонора и провела всю ночь, толком не выспавшись. Так что не удивительно, что встала она раньше Габриеля и, стараясь не будить его, медленно поднялась с кровати и выскользнула наверх. Знакомая обстановка нисколько не успокаивала душу. Путница заметила, что в последнее время волнение вошло у неё в привычку. Странно. Единорожка медленно спустилась по лестнице вниз на кухню. Ей совсем не хотелось есть. Пони чувствовала, что ей нужно срочно проветриться, что в тёмных подземельях, конечно, было невозможно. Авернус наверняка ещё спал. Элеонора почему-то упорно казалось, что было ещё ранее утро, хотя определить это не было возможности. Однако нет. Старый маг сидел на кухне и спокойно потягивал чай. Путница скомкано поздоровалась с ним и остановилась в дверях, не зная как быть дальше. Ей не захотелось задевать тему вчерашнего дня, поэтому первое слово взяла она, дабы не дать возможности Авернусу задеть запретную тему.
- Я хочу погулять... Пройдусь по городу, посмотрю что изменилось за время нашего отсутствия.
Коротко кинула она и развернулась назад, чтобы забрать своим походные сумки сверху. Авернус лишь молча кивнул ей, явно погруженный в какие-то свои мысли. Сумку Элеоноре удалось достать также тихо, как и уйти отсюда. Она знала, что Габриелю скорее всего не понравится, что она решила выйти на поверхность одна, но пони своей шкуркой ощущала, что ей просто необходимо побыть одной. Она уже подошла к двери, когда Авернус окликнул её.
- Элеонора. Подземелья - это не маленький парк, в котором растет три берёзы, среди которых невозможно заблудиться. Ты ведь не думаешь, что так запросто найдешь выход отсюда?
Но ведь они с Габриелем как-то нашли вход сюда. Значит и выход она нашла бы.Впрочем, у Авернуса, похоже, был план получше. Ему не хотелось, чтобы Элеонора рисковала сейчас. Он осторожно поднялся со стула и единорожка ощутила, что к ней подлетел какой-то старый свиток, который, казалось, мог развалиться на части от одного лишь прикосновения.
- Это карта. Не совсем точная, конечно. Для таких мест не может быть точных карт. Тут вечно где-нибудь обвал, где-нибудь пророс кристалл и все в таком духе... Но эта карта самая точная, какая только может быть. И не забудь о Глазе Майпа. Так мы хотя бы можем связаться.
Путница ощутила как её сумка открылась и вскоре у неё на шеи уже висел тот самый древний амулет. Единорожка быстро поблагодарила Авернуса и вынырнула наружу. Она явно избегала разговоров. Старик вполне мог это понять. Ему оставалось лишь дождаться пробуждения Габриеля. Эленора же раскрыла карту и стала её рассматривать. Оказывается недалеко от дома Авернуса был ещё один выход наружу, но, похоже, почему-то закрытый камнем. Единорожка легко отодвинула валун рогом. Тут был узкий проходик. Путница решила пройти тут. Стены то сужались, то снова резко расширялись, но в основном, конечно, сужались. Раньше Элеонора легко могла бы проползти тут, но сейчас ей приходилось пыхтеть и ползти дальше. Пони старалась не касаться животом земли, из которой нередко торчали небольшие осколки кристаллов или камней, поэтому весь удар приходился на спину. Впрочем, ничего страшнее пары царапин единорожка не получила. Вскоре показалась большая темная пещера с лестницей наверх. Элеоноре не хотелось знать какие опасности тут могут таится, поэтому пони поспешила поскорее выбраться наружу.
===>Кристальная Империя. Центр города. СПА

<===Кристальная Империя. Окраины города.  Улочки кристального города
Это тянулось уже около двух месяцев. Все эти дни Элеонора была вынуждена прибывать в неведении о том, что же происходит наверху. Они с Габриелем никогда ещё не были так долго порознь. У Путницы было до обидного малого сведений о том, что происходит наверху. Узнавать последние новости она могла лишь от Авернуса, а тот с неохотой покидал дом. Он считал, что сейчас Элеонора сильно ослабла и особо уязвима, а значит он не мог оставить её. Будь она одна, то давно бы уже сбежала из дома, но она не могла оставить маленького жеребёнка, что теперь был с ней. Это была девочка. Элеонора до сих пор не дала ей имя, так как планировала выбрать его вместе с Габриелем. Правда, в душу рыжей единорожки уже стали заползать пугающие мысли о том, что жеребца и вовсе может не быть в живых. Уже прошло два месяца. Само собой она думала о таком. Вот только дальше этого мысли не шли. Путнице просто не хотелось думать об этом. Авернус позволял ей гулять по дому, выходить из него, но не более того. Время от времени он совершал небольшие вылазки за пределы дома, но наружу до сих пор не выходил. Он все ещё чувствовал, что магия сверху нарушена. Рисковать ему не хотелось, ведь он понимал, что он единственный, кто может защитить Элеонору и малышку в случае чего. Долгие дни тянулись бесконечной чередой в этом доме. Путница не могла жаловаться на недоедание или недосып. Авернус чувствовал свою ответственность за Элеонору не только перед самим собой, но и перед Габрмелем, поэтому старался обеспечить его жену всем. К счастью, припасов у него хватало. Единорог был достаточно умен, чтобы сделать запасы на случай непредвиденных происшествий. Кроме того, у самого Авернуса был небольшой садик у домика. Растения под землей росли плохо, но все же росли. Единорожке же  ничего не оставалось, кроме как бродить по дому, глядя из окошек на страшные фигуры в кристаллах. Она уже перечитала все книжки по магии, которые ей только смог найти Авернус. Все же в пребывании в доме мага была польза. Элеонора наконец начала что-то понимать в лечебной магии, улучшила свою огненную магию, а также неплохо потренировалась со стандартными видами, например, телекинезом. Но все же ей было тут скучно. Не поймите неправильно. Она тщательно следила за безымянной малышкой. И та буря чувств, которая нахлынула на неё, когда она впервые услышала громкий крик её жеребёнка, до сих пор накрывала Элеонору, когда она смотрела на малышку, но на душе у кобылки было неспокойно. Она больше не лезла в приключения, но не думать о Габриеле было невозможно. Два месяца... Ей бы стоило уже смириться, но она до сих пор старалась хранить надежду. Элеонора могла бы попросить Авернуса узнать хоть что-нибудь о Габриеле. Ведь наверняка это возможно с помощью магии крови, но... Она боялась того, что может узнать. Днями тяжелые мысли терзали её, не давая спокойно думать. Путница медлила... Она желала и одновременно не желала знать ответ на свой вопрос. На все вопросы Авернуса, который не мог не видеть её состояния, она всегда отвечала уклончиво, словно не хотела поговорить об этом. Столько мыслей, столько предположений, столько исходов... Погиб? Бросил? Забыл? Или... Он просто пока не может добраться до неё? Но почему? Авернус бы наверняка узнал, если бы он хотя бы попытался пробраться в подземелья. Тяга одиночества давила на неё. Она стремилась к нему, как птица рвется к небу. Ей хотелось наконец увидеться с ним, а тогда это произойдет, то рвануть к тебе в объятья и навечно слиться вместе, заливаясь слезами счастья. По-настоящему его значимость она осознала лишь сейчас, когда лишилась его на столько дней. Её не волновало, что она была вынужденной пленницей этого дома. Не волновало, что она не видела свет уже много дней. Она думала о нем. О том, что он так и не узнал, что у них есть дочь. О том, что она не даёт ей имя лишь потому, что не хочет расстроить его. Элеонора ждала... И это ожидание влияло на неё. Она менялась. Авернус надеялся, что это временно, но столь долгая разлука не могла не отразиться на Элеоноре на всю жизнь. Раньше она сама рвалась убежать от него подальше. Но теперь... Теперь все серьезнее. Сколько она сможет ждать? Рано или поздно ей придется поговорить с Авернусом. Однако её нежелание делать это было слишком велико. Она не хотела слышать то, что скажет Авернус... Не хотела... Буп. Единорожка распахнула глаза. На неё смотрели красивые фиолетовые глаза. Малышка уже научилась фокусировать свой взгляд на самом интересном на неё объекте - материнском лице. Она уже старалась контролировать свои движения, но пока выходило у неё это плохо. Малышка улыбнулась. Путница улыбнулось ей в ответ и коснулось её лица кончиком своего носа. Её дочь произнесла смешной звук и рванула всем тело вперед. Единорожка вовремя схватила её магией, и та не упала с кровати. Элеонора прижала её к себе. Совсем маленькая. Ей порой становилось страшно за неё. Казалось, что такую малютку могло поранить все, что угодно. Именно поэтому она старалась никогда не оставлять её одну. Вот и сейчас, когда хлопнула входная дверь, единорожка с замиранием сердца мотнула головой, надеясь услышать знакомый голос или хотя бы стук восьми копыт вместо четырех, но... Путница, как и всегда, мягко окутала свою дочь в кокон магии, а затем, быстро выйдя из комнаты, начала спускаться вниз по лестнице. Малышка была рядом с ней. Ещё не спустившись вниз, она крикнула. Голос её дрожал от надежды и предвкушения добрых вестей. Она никогда не говорила ему каких именно вестей она ждет. Он и сам понимал это.
- Авернус! Есть новости?

Все оборвалось в один миг. Не в первый раз Аверунс сообщал Элеоноре о отсутствие вестей. Но каждый раз с искренней верой и детской наивностью она надеялась на то, что о Габриеле будет хоть какая-то весточка. Порой единорожке хотелось попросить единорога позволить ей погулять по этим пещерам вместо него. Да, они были опасностей, о которых знал лишь сам Авернус. Ведь он прожил тут много лет, да и многие ловушки, более поздние, были установлены им самолично.
- Совсем ничего?.. Может попытаться выбраться через пустоши и оттуда последить за городом? Мы ведь заходили в подземелья оттуда, помнишь? Через рощу темных кристаллов...
Путница цеплялась за каждую возможность. Она продолжала предлагать Авернусу варианты, но он всегда отвергал их. В былые времена она бы наверняка не стала слушать его, но теперь... Взгляд Элеоноры упал на малютку. Ей страшно было подумать о том, что же будет дальше. Неужели она будет расти без отца? Как же она справится одна? Конечно, с ней будет Авернус, но он никогда не сможет заменить малышке Габриеля. Сколько бы замечательных вещей они могли встретить вместе... Что бы сделал Габриель, когда впервые увидел свою дочь? Порой и эти вопросы мучали Элеонору. Порой, выполняя обычные бытовые дела по дому, она мечтала о том, что могло бы быть будь Габриель с ней. Наверняка даже простая уборка вместе с ним обернулась бы замечательным приключением. Грустные мысли заставляли слезы навернуться на её глаза. Она старалась сдерживаться. Старалась не пускать отчаяние в свою душу. Всего два месяца... Некоторые ждут годами и находят. Почему же она была такой слабой? Такой беспомощной? А что если она все это время ошибалась? Что если Габриель был не тем, кем казался ей? Столько предположений и мыслей... Одна безумнее другой. Но именно они предположения и подтачивали уверенность единорожки. На мгновенье она прикрыла глаза и перед ней пронеслось все... Кладбище, купание в Белохвостой роще, отель, кафе, поезд, поместье, гробница, ёлка, поцелуй под омелой... Столько всего. Вдруг послышался голос Авернуса. Путница с удивлением распахнула глаза. Сердце её ёкнуло от страха. Неужели она настолько ушла в себя, что ослабила магию? Она могла бы поверить в это два месяца назад, когда она так усердно не колдовала, но теперь... К огромному счастью, Авернус успел поймать малышку. Элеонора словно окаменела. Она с испугом открывала рот, но ничего не могла произнести. Единорог передал малышку матери. Путница с жадностью прижала её к себе одним копытцем, словно боялась, что та снова упадет.
- Магия?.. Ох, я совсем забыла об этом. Честно говоря, я не знаю... Она ведь не пегас и не единорог. Как может проявляться её магия? Я знаю, что земные пони связаны с землей, но... Я не знаю как эти способности могут проявляться сейчас. Земные пони сильны из-за своей связи с землей, но она пока совсем малютка. Едва ли она сможет что-то сдвинуть с места... 
Единорожка не предала этому особого значения. Ей почему-то больше верилось в то, что это был её промах, и она попросту не смогла вовремя сосредоточиться. Малышка вовсе не испугалась возможного падения и теперь была абсолютно спокойна. Она никогда никому не доставляла неудобства. Ангел, а не жеребёнок.
- Сражения сверху длятся уже довольно давно... Ты уверен, что все ещё не кончилось? Хоть что-нибудь да должно быть... Я понимаю, что ты боишься, но... Должен же быть выход. Мы не можем вечно прятаться, Авернус. Рано или поздно... нам придется узнать.
Пони закусила губу. Ей так и хотелось спросить у Авернуса можно ли ей выйти наружу. Конечно, он бы наверняка ответил ей отказом. Да и сама бы она не согласилась оставить дочь одну. Элеонора не была уверена сколько ещё она сможет терпеть. Считать ли ей его мертвым? Или он жив? Это было самым страшным вопросом для неё.

- Ну, мне никогда раньше не доводилось рожать детей от вампира... Пускай и бывшего. Да и рожать вообще. Так что я не могу знать. Обычная или необычная, но она в любом случае моя дочь. Само собой кровь Кёрзов даст знать о себе через какое-то время. Я точно не знаю как именно... Может и вправду это будет как-то связано с магией. Пока рано делать выводы. Она обычная маленькая пони. Вот и всё. Правда, думаю меня бы тоже несколько удивляло и смущало, если бы у моего отца матери была разница в несколько сотен лет...
Единорожке нервно хохотнула. Она так до сих пор и не знала когда же у Габриеля день рождения. Странно. Это такая банальная вещь. Почему она никогда не спрашивала? День рождения... Она отпраздновала его спустя две недели после рождения малышки. Ей исполнился двадцать один год. Вот только праздником это можно было назвать с огромной натяжкой. Да, Авернус постарался состряпать ей какой-то тортик, то жеребец вовсе не был кулинаром. Да, он хорошо разбирался в магии и прочих вещах, но кулинаром он был крайне средним. Он умел простые блюда, вроде каши, но не более того. Элеонора не требовала от него много. Она сама была не лучше.
- Я постараюсь следить за ней... Её отец вправду очень необычный пони. Наверняка это отразится на ней. Хорошо, что она родилась не единорогом, правда? До уровня дочери Каденс она, конечно, вряд ли бы дотянула, но... Мне бы не хотелось, чтобы со временем у неё начала проявляться склонность к магии крови, как у меня. Это... могло бы иметь плохие последствия.
Путница резко оборвала свою мысль. Кажется, она ушла куда-то в свои далекие размышления. Магия крови не является злом сама по себе. Жаль, что у простых пони она ассоциируется именно с плохим. Что уж поделать. Так или иначе эту магию направляют именно в плохое русло. Не удивительно, что Авернус, знакомый с ней как никто другой, решил уничтожить всех единорогов рода Майпа, связанных с ней. Элеонора вздрогнула. Пауза затянулось. Ей оставалось лишь надеяться, что Авернус не решит, что всё это время она думала о том, что он сделал с её родителями и другими пони-единорогами. Когда она пришла в себя, то жеребец уже был на кухне и что-то готов. Элеонора прошла следом за ней, все ещё придерживая малышку копытом.
- К сожалению, у меня совсем ничего не осталось...  Все произошла так внезапно...
Элеонора тяжело вздохнула. Её седельная сумка была с ней, но в нем только глаз Майпа да битсы. Эх, ну почему Габриель не вампир? Тогда Авернус легко смог бы выследить его по крови Элеоноры, которую он пил. Но сейчас это было невозможно. Теперь жеребец был настоящим живым пони. Малышка, которую она удерживала копытом, была живым тому подтверждением. Путница посмотрела на свою дочь и улыбнулась. Жёлтая шерстка торчала во все стороны. На голове были негустые белые волосы, которые ближе к корням становились серыми. Элеонора знала, что в последующем цвет гривы малышки может меняться, поэтому пока точно не могла сказать каким же именно будет цвет её волос.
- Как ты собираешься найти его без всего? Я никогда о таком не слышала... Мне бы очень хотелось помочь тебе, но я не могу вспомнить ни одной его вещи у себя... Кроме малютки, да. Но ты прав. Я не могу дать тебе её кровь. Это неправильно. Но м-может я как-нибудь смогу тебе помочь? Я ведь тоже немного разбираюсь в магии крови, помнишь? Когда она направлена во благо, то это совсем не зло. Позволь же мне помочь тебе, чтобы наши шансы найти его увеличились... Я не могу просто так сидеть на месте. Я... Я... Чувствую себя не очень хорошо в этих пещерах. Она давят на меня. А этот воздух... Им ведь совершенно невозможно дышать. Я боюсь, что это плохо отразится на малышке. Она ведь не тролль, чтобы столько времени проводить в пещерах...

- Волосок? Но... Но ведь волос - это недостоверно. У неё есть другие родственники, кроме отца, знаешь ли. Ты не запутаешься? Разве не именно кровь позволяет точно определить результат? Тебе придется максимально сосредоточиться, если ты хочешь точно определить местоположение Габриеля...
Если бы у Элеоноры сейчас были очки и копыта не были заняты маленьким жеребёнком, то она наверняка поправила бы эти очки, чтобы подчеркнуть свою мозговитость в вопросах магии крови. Единорожка и так неплохо разбиралась в ней, а после двух месяцев жизни в месте, которое буквально было пропитано ей, и вовсе стало хорошо понимать что да как. Они с Авернусом, конечно, понимали, что грань между "доброй" и "злой" магией крови крайне размыта, если она вообще есть. Элеонора никогда не задумалась над тем как можно применять магию крови во благо. В её голове слишком сильно засела мысль, как и в головах многих других жителей Эквестрии да и всего мира в целом, что это темная и злая магия. Однако за эти два месяца Элеонора и Авернус много беседовали о ней. У единорожки было много поводов для размышлений. Но одно она знала точно. Она сможет хорошо управлять это магией, если потребуется. Путница даже не стеснялась думать, что это была лучшая из сфер магией, которыми она владела.
- Но, дедушка, послушай ты ведь не справишься один... Эта магия требует большой концентрации. Не будь таким самоуверенным. Тебе потребуется помощь. Не можешь же ты вот так... рисковать.
Малышка завозилась на копытах матери. Её глаза слипались. Время шло к ночи, так что неудивительно. После дневного сна прошло довольно много времени. Элеонора кинула на неё взгляд и улыбнулась. Вот уж кто точно знал, что стоит делать.
- Я уложу её и вернусь. Никуда не уходи!
На это у кобылки ушло не больше десяти минут. Малышка заснула сразу, как легла на кровать. Отдельной кроватки для неё не была. Авернусу незачем было хранить такое. Его собственный сын уже давно умер, а детей до недавней поры у него не гостило. Сделать же кроватку было попросту не из чего. Единственным материалом были кристаллы, но единорог опасался что-либо вообще делать из них. Все они были пропитаны темной магией со времен Сомбры. И как бы кто ни старался очистить эти пещеры, кристаллы все равно не изменились. Слишком много лет прошло и слишком глубоко в них засело зло. Когда малышка наконец закрыла глаза и тихонько засопела, Элеонора осторожно положила рядом с ней свой глаз Майпа. Она все же планировала уговорить Авернуса взять её с собой. Это было рискованно и безответственно с её стороны, особенно если учитывать. что дома останется беззащитный жеребёнок, но... Элеонора прекрасно помнила, как жуткие кристальные стены вокруг дома чуть не убили Габриеля при их первой визите сюда. Малышке навряд ли что-то могло навредить. Максимум - она могла проснуться и проголодаться. Единорожка надеялась, что она сможет потерпеть... В конце концов она собирается не на городскую вечеринку, а на поиски её отца. Когда она вырастит, то обязательно поймет её. Я делаю это ради неё... Нельзя допустить того, чтобы она никогда не увидела своего отца... Путница старалась оправдать себя, чтобы не испытывать угрызений совести из-за того, что она оставляет свою малолетнюю дочь одну в этом доме. Когда она спустилась вниз, Авернус уже был готов уходить.
-Эй! Постой! Я... Я знаю, что его нельзя проводить вот тут. Но со мной твои шансы будут значительно больше! Ты... Ты же знаешь, что у меня талант к магии крови. Тем более во мне есть часть Майпы. А кто, как не она разбирается в магии крови? Я правда буду полезна! Не иди на такой огромный риск. Возьми меня. Я все предусмотрена. Я положила рядом с малышкой глаз Майпа, так что мы в любой момент может увидеть её через твой Глаз! Да и твой дом защитит её. Если ты пойдешь один, то я пойду следом за тобой... И я не могу гарантировать, что я не заблужусь или не попаду в неприятности. Так что ты в любом случае должен взять меня с собой!
Единорожка решительно топнула копытцем, как в былые времени. Мятежный дух притих в ней, но вовсе не погас. Порой она могли быть крайне решительной. В её глазах пылала отвага и храбрость. Она сделает это ради своей дочери себя. И, конечно же, для него.

Для Элеоноры было невыносимо ничего не делать. Она была в абсолютной растерянности после выходки Авернуса. Ей хотелось кинуть что-нибудь ему в след, и чтобы это что-то обязательно врезалось в дверь и размазалось по ней. А сам единорог был спокоен. Путница просто не понимала как он может... Вот так просто... Она глядела на закрытую дверь и тупо моргала. В себя она пришла, когда цокот копыт стал уже отдаляться. Элеонора поджала нижнюю губу, чувствуя что на неё накатывается отчаяние. Ей безумно хотелось крикнуть вслед единорогу что-то противное и мерзкое, что-то, что врезалось бы в его мозг... Самые обидные слова, какие только могли придти ей в голову. Она с силой впилась в нижнюю губу, чувствуя как зубы впиваются в верхний слой кожи. Противная жёлтая шерсть забилась в рот.
- Д-дурак старый! Только крупом вертеть можешь да всякую хрень старческую молоть! Маразматик! Старпер чертов! П-пердун! Лучше б сидел себе в кресле-качалке да помалкивал! Лезешь куда не надо! Идиот! Перебил всех, а теперь ещё других учить пробуешь! Мул тупорылый!
Путница с силой лягнула стул на кухне, чувствуя что кричит даже громче, чем следует. Малышку она, конечно, не разбудила (ей было бы крайне стыдно в таком случае, даже если малышка бы и не запомнила её слова...), но все же ей резко стало как-то неловко. Стул ударился о стену дома. Ничего страшного не произошло, не учитывая того, что у стула отломилась одна деревянная ножка, которая приняла на себя всю агрессию Элеоноры. Единорожка вдруг почувствовала себя такой маленькой и беззащитной... Ей так хотелось сделать что-то для Габриеля, так хотелось поспособствовать его возвращению. Она осела на пол и зарыдала. Путница не стала сдерживать в себе эту слабость. Её все равно никто не видел, а выпустить эмоции надо было. Слезы, накопившиеся за эти два месяца, ручьем лились из её глаз, а мысли в голове все вились и вились... Глубоко внутри они понимала, что Авернус правильно поступил, но она все равно была сильно на него обижена. Ей всегда хотелось быть в центре событий, чтобы была возможность повлиять на них. Элеоноре было сложно вообразить, что без неё все может пройти гладко. Она в очередной раз задрожала всем телом, чувствуя что очередная волна грусти и печали накрывает её. Ей казалось все таким безрадостным, что просто хотелось сидеть и реветь, ничего не делая. А больнее всего были слова Авернуса о том, что она должна сейчас осознать то, что должна думать прежде всего о своей дочери, а не себе. Это заявление сильно кольнуло Путницу, однако она не могла отрицать то, что думала в тот момент вовсе не о ней, а о Габриеле. Она действительно чувствовала, что была готова ради него на все. Неужели даже пожертвовать своей дочерью? Путница постаралась поскорее отогнать этот вопрос, потому что понимала, что ответ скорее всего будет положительный. За эти годы он стал для неё чуть ли не идолом, которого она воспевала в своих мыслях. Ей казалось это страшным. Единорожка старалась держать свою любовь в узде, чтобы та не вырастала в фанатизм. А чувства все рвались наружу... Она вытерла нос копытцем. Глаза пони стали красным от слез. Она почувствовала, что сил больше нет. Полностью выжатая, она с трудом поднялась наверх и легла рядом со спящей дочерью. Вскоре она обняла её уснула тоже глубоким сном без грёз.

Сон длился недолго. За это это время режим сна у Элеоноры совсем сбился. Не так уж легко определять под землей когда день, а когда ночь. Когда на поверхности взошло солнце, единорожка уже была на ногах. Её разбудила молчаливая возня дочери. Крошка хотела есть. Забавно. Она почти никогда не плакала, а только возилась или как-то странно смотрела на свою мать, мол, сама догадывайся что не так. После того, как её дочь наконец насытилась молоком, Путница решила немного привезти себя в порядок. В этой комнате был небольшой туалетный столик. Время тянулось долго, а Авернус все никак не возвращался. Паниковать было пока рано. Элеонора знал, что этот ритуал требовал времени. Единорожка решила не волноваться попусту. После того, как она закончила расчесывать гриву и хвост, в голову ей пришла забавная идея. Она посадила перед собой малышку. Та, конечно, ещё пока не умела сидеть, поэтому просто растянулась на столике. У неё уже торчал приличный клок волос серо-белых волос. Единорожка с улыбкой начала расчесывать их с целью сделать дочери хвостик. Малышке очень понравилось это занятие. Она все пыталась поймать расческу, от чего перекатывалась с одного бока на другой, что нельзя затрудняло задачу Элеоноры. Глаз включился совсем внезапно. Путница успела услышать слова Авернуса, доносившиеся сзади, но самого его не увидела. Она испуганно ахнула и расческа упала вниз. Сердце кобылицы быстро забилось. Она растерялась. Куда идти? От кого? Что с Авернусом? Элеонора начинала паниковать. Она совершенно не знала этих подземелий. Если она заблудился, то вполне может совсем никогда не выйти отсюда. Ещё печальнее будет, если она с малюткой наткнется на очередную ловушку этих подземелий. Оставалось надеяться лишь на удачу. Единорожка быстро схватила свою дочь, которая толком ничего не успела осознать. Нести её магией было опасно из-за странных особенностей малышки, а удерживать одним копытом было непрактично. Взгляд пони упал на седельную сумку. Она была достаточно вместительной, чтобы в ней поместился Глаз Майпа и малютка... и расческа. Элеоноре не хотелось её оставлять. Это была красивая деревянная расческа с красивыми узорами на рукоятке. Раз уж малышке она так понравилась, то почему бы не взять её? Единорожка осторожно уложила все предметы в сумку, а затем посадила в неё дочь. Она не могла ровно сидеть без чьей-либо помощи, но зато она смогла уцепиться за край сумки. Таким образом, она могла дышать и видеть что происходит вокруг, но при этом сверху она была прикрыта. Путница понимала, что это была не самая лучшая защита, но ей оставалось лишь надеяться, что удача будет на их стороне. Она быстро спустилась вниз, кинув взволнованный взгляд на стул, который она вчера сломана. Ей было неловко, но чинить его не было времени. Единорожка захватила с собой немного кристальных конфет, на случай если все же придется сражаться и её магия будет истощена. Более пони не медлила. Она выскочила из дома, на пару минут ослепленная ярким светом стены кристаллов вокруг. Элеонора помнила, что это была тела пони, превращенные в кристаллы. Навряд ли кто-то пройдет снаружи, не будучи из рода Майпа. Чего же Авернус опасается?.. Откуда могла придти опасность? И что это была за опасность? Единорожка тяжело вздохнула и целеустремленно зашагала вперед. Рог её окутал красноватый свет, совсем не свойственный её магии. Стены быстро распознали кровь Майпа и раздвинулись. Единорожка осторожно вышла вперед и быстро огляделась. В голове её вспыхнула мысль. Где-то тут был проход, через который Авернус давным-давно вывел её с Габриелем наружу. Да, ходы были ветвисты и сложны, но... Попытаться все же стоило. Путница устремилась к туннелю, который, как ей казалось, вел наружу, на морозные пустоши за Кристальным городом.

Элеонора уже довольно далеко ускакала от дома Авернуса, когда артефакт внезапно "включился". Она не стала доставать из сумки, ибо понимала, что сделала бы невероятную глупость, показав себя. Увы, глаз Майпа не умел работать в одном направлении. Если видишь ты, то и тебя видят. Голоса были приглушены, но Путнице удалось их расслышать. В пещерах было достаточно для этого тихо. Когда же послышалась возня, а затем и плач малютки, Элеонора наконец сняла с себя сумку и осторожно положила её на землю. Пол тут был холодный, ведь состоял он из камня, до которого многие года не добирался солнечный свет. Путница осторожно достала из сумки свою дочь и начала качать её, пытаясь успокоить. Она шептала её разные ласковые слова на ухо.
- Тише, родная, тише... Эти пони далеко отсюда и до нас не доберутся. Все разрешится. Нам... просто надо подумать.
Элеонора обвела глазами местность. Они поднимались наверх, чтоб было хорошим знаком. Возможно они даже найдут выход. Это было наилучшим исходом. Но что если нет? Кто вообще эти пони? Единорожка напрягла память. Ей вспомнились те бандиты из злачных улочек кристального города, что охотились за Тальфи. Может это какие-то коллекционеры редких существ? Но её дочь была совсем обычной пони, за исключением её странной детской способности. Могло быть и так, что пони, которые охотились за Тальфи, и эти, которые говорили по Глазу, были совершенно разными. Элеонора не видела звонивших, поэтому не могла точно сказать. По голову это было не так уж легко определить. Путница набрала в легкие воздух и выдохнула. Морозный... Единорожка почувствовала, что сразу чувствует себя лучше. Свежий воздух был для неё крайне приятен после сдавленного и душного воздуха подземелий. Ухо кобылки дернулось и глаза расширились. Она задрала голову.
- Тут холодновато... Значит мы не так далеко от поверхности. Надо идти дальше. Вон там кристаллов меньше, но зато пещера расширяется... Мы почти у цели. Скоро найдем папу, а там уж точно все втроем решим что делать.
Элеонора улыбнулась малютке, надеясь что это её подбодрит. Ей не хотелось думать, что будет если они все же не найдут Габриеля... И как они вообще собираются его найти. Единорожка понимала, что если они не успеют, то Авернуса могут убить, но ей почему-то в это не верилось. Этот пони перебил кучу магов крови, да и сам владеет этой сильнейшей магии. У него обязательно должен быть козырь в рукаве. За ним охотилась сама Селестия, но он до сих пор жив. Нет, скорей всего тут что-то другое. Элеонора решила действовать по обстоятельствам.
- Пойдем, милая, не будем тратить время зря. Держи ушки на макушки и ничего не бойся. Мама рядом.
Путница мягко поцеловала дочь в носик и усадила её в сумку снова. Их путь продолжался. Солнце только начало вставать, а это значит, что у них в запасе был целый день. Путница галопом устремилась вперед, чувствуя как приятный холодный ветерок ерошит шерстку. Последняя мысль, которая мелькнула у неё в голове, прежде чем её ослепил яркий рассветный свет была о дочери: "Лишь бы она не простудилась..."
===>Кристальная Империя. Окраины города. Северные переходы