Двигаясь вместе с Эбби в указанную чейнджлингом сторону, Сорроу задумался. Раз у этой Лауры есть друзья во многих городах, то не значит ли это, что пока Орден был сосредоточен на опасности с севера, другая опасность незаметно пришла с юга и вонзила свои клыки в государство миролюбивых пони? Не шли ли они сейчас туда, где их могут уже поджидать? Но еще раз всё обдумав, пегас пришёл к выводу, что если бы все было так ужасно, и Эквестрией бы руководили кукловоды из тени, то его сейчас бы не отпустили, в этом всём не было бы смысла.
Спустя несколько часов пути, в котором каждый был погружён в свои мысли, пони, по указанным Лаурой ориентирам вышли наконец на окраину леса. Здесь их встретили большие поля, с которых уже убрали весь урожай. Невдалеке виднелся небольшой городок, дома которого явно видали лучшие дни. Но тем не менее, не считая той злосчастной таверны, это было первое поселение которое увидел Сорроу  впервые с начала своего пути. На окраине города, у дороги идущей куда-то вдаль, за холмы, виднелась небольшая площадь с лотками - скорее всего местный рынок. Решив, что там можно будет узнать где они находятся и куда им лучше идти, Сорроу двинулся туда напрямик через поле.
-Ну что, Эбби, вот мы и добрались до города, хоть он и не очень большой. Держись рядом и постарайся не потеряться, хорошо?-
Вскоре они уже были на рынке. Немногочисленные хозяева прилавков с интересом разглядывали эту парочку, видимо не ожидав гостей со стороны поля. Сорроу, ещё раз всё оглядев, двинулся к одному из прилавков на самой окраине, с пожилой пони, которая раскладывала небольшие связки различных зерновых, очевидно выращиваемых на этих самых полях.
-Доброго дня миледи-пегас склонил голову в приветствии, после чего продолжил, -Не подскажете двум путникам, где можно встретится с местным старостой или шерифом?-
Видимо не ожидавшая таково уважительного к себе обращения, пони улыбнулась, и, так же поприветствовав путников кивком головы, ответила:
-Ой, ну что вы, какая миледи да в наших то краях?- голос пони хоть и был скрипуч от старости, но тем не менее от него веяло жизнерадостностью простого сельского быта, -Видите это здание за рынком, то что с красной крышей? Туды вам и надо. Староста наш, Лонг Роут, невысокий единорог синего цвета, он там один такой, не запутаетесь
Сорроу улыбнулся пони, и, поблагодарив за помощь, двинулся вместе с Эбби ко входу в указанное здание. Остановившись у входа, пегас обратился к спутнице:
-Не против подождать меня тут? Судя по тому как выглядит это здание снаружи...- пегас покосился на пару трещин у основания стены, -Внутри там не особо лучше. Я узнаю у этого Лонг Роута, стоят ли чего-то мои бумаги, и, если нам повезет, мы получим какую-нибудь помощь- Сорроу быстро поднялся по ступеням, ведущим к потрескавшейся двери, и пропал внутри здания.
Вокруг казалось ничего не происходило, только редкие пони шли по улице вдоль здания, да ветер трепал кусок крыши, заставляя каждый раз вздрагивать в моменты, когда он кусок с шумом ударялся о металлический водосток. Вдруг из-за угла вышли двое пони одетых в доспехи. Заметив Эбби, они двинулись к ней. Оба пони были пегасами, а доспехи были знакомы Эбби - точно такие же носил и Сорроу. Пара быстро приблизилась к Эбби, и тот что был выше, а следовательно скорее всего и старше, обратился к ней:
-Добрый день мисс, по виду вы явно не местная. Недавно прибыли в этот городок? Скажите пожалуйста, не попадался ли вам на пути этот жеребец?- напарник спрашивающего Эбби пони достал из своей сумки свиток, и развернул его. На нем виднелся портрет Сорроу.

Отредактировано Sorrow Wind (2020-11-20 17:40:55)

[Укрытый плющом дом]==>>==>>==>>[Пригород Ванхувера]

[2]

Поезда в Эквестрии не ходят быстро, если речь не идет о поездах, что удивительно, скоростных и почтовых, однако Профессор выбрал при покупке билетов один из регулярных рейсов, идущих от столицы от Ванхувера без малого десять часов, просто от того, что опасался за состояние фургона, который поездку, впрочем, выдержал с достоинством и без поломок. Это было хорошей новостью, учитывая, что вместе с Кейран они сошли с поезда, не доезжая до самого города, на одном из технических полустанков, быстро сведя с путей свой транспорт – хотя частью «транспортной» силы был сам Профессор – и укатив по объездной дороге ближе к городским окраинам.
- Несколько самонадеянно проверять собственные силы и фургон так далеко от дома, но мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть и восстановить форму. К тому же, важно провести… Скажем, реконгсцинировку окружающей местности. Мне любопытно поискать следы драконов или их пути к Дымным Горам. Ха-хах, ты в любом случае путешествуешь с куда большим комфортом, чем я.
Поезд жеребец выбирал идущим в ночь, чтобы выспаться по дороге и не тратить времени в самом городе, он как всегда хотел успеть и сделать как можно больше, отвратительно бодрый и энергичный с утра. В поезде они не перебросились и десятком предложения, быстро отойдя ко сну, поэтому Профессор с лихвой компенсировал свою жажду общения, довольно прозрачно демонстрируя сложности путешествия в его обществе. Здесь, на безопасной дороге, где им даже часто попадались другие путники, жеребец мог наконец не следить за дорогой, не беспокоясь заплутать или подвергнуться нападению дикого зверя, близость достаточно крупного города, а также соседство с драконами уменьшало их популяцию если не до нуля, то очень близко к тому. А потому, не имея надобности беспокоиться, Профессор… пел. У него был хороший голос, сильный, не скованный и не умеряемый ставшей привычной мигренью, а вот репертуар был как минимум странным. Пел жеребец в основном эквиритмические переводы народных песен разных рас, в основном, судя по грубости слога, принадлежащим или якам, или алмазным псам. Где часто самой мягкой частью истории было:
- А Зур один ко дворцу идет, а чтобы не подохнуть поёт, да проклятия на встречных изрыгает!
За несколько часов их пути до города песни перемежались небольшими лекциями и сравнительной историей Ванхувера, подчерпнутая из прочитанных книг. Профессору, откровенно, не нужен был даже слушатель, и он часто сбивался на середине речи, задумчиво останавливаясь по дороге, чтобы оживить какой-нибудь валежник у обочины, заставляя его сорвать какое-нибудь ближайшее растение и поднести ему. Дальше растение передавалось через окошко к Кейран, которой Профессор подробно объяснял, что от его «добычи» следует отрезать, каким ножом и куда подвесить внутри фургона. Лекция после этого продолжалась, но чаще всего совершенно о чем-то другом.
Как ни странно, груз за спиной нисколько не смущал впрягшегося жеребца, не сбивая дыхания или заставляя покрыться потом – по рассказам собственного деда, он вообще по молодости таскал за собой целые дома и ударом копыта дробил камни, но сам Профессор никогда не опускался до проверок сказанного. Но он был силен, как и всякий земной пони, возможно даже сильнее чем был, словно сила внутри него была чем-то абстрактным и закостеневшим, теперь, после начала обучения магии, став куда более пластичной и отзывчивой. Это побуждало в нем желание экспериментов, необходимость сорваться с места, пробежаться, проверить границу своих возможностей, но Профессор в тоже время не забывал о Кейран внутри его «ноши», как и о собственных вещах, которые в поезде пришлось везти с собой, чтобы не растрясти все в фургоне по пути.
- А вот и он, прошу любить и жаловать. Или нет, не так уж и важно – Ванхувер, самый большой маленький город во всей Эквестрии!
Закономерно дорога вывела их к окраинам, начало которых было крайне широким и размытым, словно на границе двух смешиваемых красок, уже почти как минут двадцать обочины были заполнены невысокими домиками, садами и палисадниками, не сильно отличными от тех, что пони держат в Понивилле. Вокруг все словно говорило о такой же тихой, размеренной и отвратительной для жеребца жизни, хотя его собственные слова явно относились к показавшимся из-за древесных крон небоскребам, почти внушающим, если бы они оба не были в Мэйнхэттене.
- Здесь почти мило, если тебе нравится контраст ленивой и тягучей жизни деревни или небольшого городка, с бестолковой суматохой городских пони. Здесь есть практически все, но совершенно нечем заняться, хотя это не из личного опыта, а со слов одного знакомого грифона. Займемся сначала делами мирскими, пройдемся по рынкам и базарам, или сразу заглянем в библиотеку? И там и там может найтись необходимая информация, возможно кто-то из пони оказывает услуги посредника между драконами и местными жителями, или возможно среди книг и газетных подшивок сохранились какие-нибудь значимые происшествия, связанные с огнедышащими ящерами. Но я готов принять, что ты предашь меня ради туристического любопытства или местного ванильного мороженого.
Профессор замер практически по центру одной из улочек, не сильно беспокоясь чужой спешкой или недовольством. Первое, чему учит жизнь в городе – непрошибаемой и непоколебимой наглости. Которая, впрочем, не идет в разрез с местными законами, к чему лишний риск?
- Поймать, быть может, кого из местных?.. – жеребец даже карикатурно заглянул под телегу и в пару переулков, будто пресловутые всезнающие местные могли прятаться от него там.

В маленьком переулочке было до жути неудобно. Обычные пони тут почти не ходили, поскольку разойтись между близко стоявшими домами было практически невозможно. В пригороде этот переулок предпочитали обходить стороной. Он находился на границе трущоб и более менее приличных домов. Ленивые пони часто выливали свои отходы прямо сюда. Они были убеждены, что никто не станет ходить в столь тесном переулке. Ну, разве что пони подозрительного вида, которым не терпится зажать кобылку где-нибудь в тени и потискаться с ней. В общем, репутация у сего места была не самая лучшая.
Но Эбби всего этого, естественно, не знала. Ей это место казалось идеальным. Шум с площади стал тише, а вокруг было ни души. Лишь где-то вдалеке, на основной улице, сновали пони туда-сюда. Но никто из них даже не смотрел в сторону пегаски. Она сильнее прижала свои крылья к телу и крепко зажмурила глаза, стараясь унять пульсацию в голове и хоть как-то подавить нарастающее раздражение от всего этого города. Но сосредоточиться ей не дал отвратительный запах, который тут же ударил в ноздри. Воняло испражнениями, рвотой и еще чем-то сладковатым, чье происхождение Эбби не могла определить. Пегаске жутко не хотелось провонять всем этим, но и выходить на шумную улицу тоже было опасно. Неужели так сложно было дождаться ночи и зайти в город тогда?
Кобылка совсем не ожидала, что города пони окажутся такими крупными и шумными. Она думала, что Ванхувер будет похож на Коперхилс, но побольше: дома в несколько этажей, пара сотен пони, огромные обрабатываемые поля, высокий частокол и трудяги, которые постоянно заняты делом. Здешние пони, казалось, только и делали, что сновали туда-сюда без дела и погружались в праздные разговоры, создавая ненужный шум. Такая пустая трата своего времени! Эбби не нравилось все это в этом месте. Оно было пустым и неправильным.
- Эй, потаскушка, чего застряла там? А ну, сдвигай свой круп от моего дома! Поваруй труселя в другом месте!
Эбби подняла голову и заметила полную пони с глубокими морщинами под глазами и свалявшейся серой гривой. На пони был одет чепец, который едва налезал ей на голову. Кобыла обхватила копытами веревку с постельным бельем и теми самым труселями, о которых говорила так недавно. Только сейчас пегаска заметила, что между домами натянута веревка, на которой жители сушили свои вещи. Для Эбби такая технология выглядела странно. В Коперхилсе было достаточно места для того, чтоб белье сушилось само собой на солнце. В этот же проулок, казалось, солнечные лучи пробирались скорее случайно. Всюду царил мрак и противный запах.
Кобылка не стала отвечать недовольной персоне. Она лишь как-то непонятно сконфуженно пискнула и поплелась на выход из переулка. Она шла в противоположном направлении от той улице, на которой была совсем недавно. Ей оставалось лишь надеяться, что там не будет такого оживленного потока поней.
Погруженная в свои мысли о том, где же в столь громком месте, можно найти тишину и успокоение, она совсем не заметила как налетела на какого-то пони. Ну, как налетела. Столкнулась с ним лбами. Незнакомец, похоже, высунул голову, чтоб проверить переулок и не ожидал, что там кто-то будет идти. Эбби быстро отскочила в сторону и прижала копытце к ушибленному месту. Она тихонько зашипела от досады, а затем поняла, что боль какая-то непривычная. Сколько ее кольнули не совсем заточенной саблей. К счастью для Эбби, пускай она и врезалась в рог незнакомца, удар пришелся по лбу, а не по глазу или, например, носу. Да и дистанция между ними была слишком небольшой для какого-то серьезного повреждения. Но все же место удара ныло и болело. Эбби было сложно предположить стоит ей рассчитывать на ссадину или что-то посерьезнее. Да и не так уж важно это было сейчас.
Гораздо больше пегаску заинтересовал странного вида пони перед ней. Сначала она подумала, что это просто несообразительный дедушка, который случайно завернул не в тот переулок. Но жеребец выглядел слишком статно для обычного прохожего-зеваки. Грива была хорошо уложена, а шерсть четко давала понять, что за ней тщательно ухаживали. Да еще и одежда... В доме Эбби пони редко носили одежду. Разве что в период холодов. Она и сама не видела в ней необходимости. Разве что для защиты от врагов, как это делал Сорроу...
- Извините меня. Я Вас не заметила и налетела с дури... Я Вас сильно задела? Ваш рог в порядке? Может быть мне вам как-то помочь? Вы, наверное, заблудились, дедуш... Э, извините. Я... я... Я...
Пегаска поджала губки и постаралась сосредоточить взгляд на чем-то еще, кроме пони. В Коперхилсе ее всегда учили уважению к старшим. И было вполне нормально обращаться к пони как "старик", "жеребенок", "бабка" и т. д. Это просто возраст, ничего такого. Но Эвальд говорил ей, что внешние пони очень щепетильны к своему возрасту. Назвать незнакомца дедом было сложно. Уж слишком тот молодился, как казалось Эбби, но она не знала как еще к нему обращаться. Разговор становился каким-то неловким. Сейчас Эбби четко осознала, что она совсем не привыкла общаться с пони из внешнего мира. Её дрожь в копытах, ее нервное подергивание носика, взлохмоченная грива, тихий голос - все это выдавало в ней чужака. Эта общая зажатость кобылки сразу бросалась к глаза и вызывала вопросы.
- Извините, если я как-то задела Вас... Вы... Вы очень хорошо одеты. Ваш плащ сразу бросается в глаза. Он отлично сочетается с вашей гривой. То есть нет, фиолетовый не может сочетаться с сединой, но... Ох, извините, я имела в виду, что ваша седина вас лишь красит, и она... она говорит о вашем большом жизненном опыте. То есть я не хочу сказать, что вы старый, в смысле я другое хотела сказать. В общем... В общем. Я думаю, мне лучше замолчать.
Эбби уже сто раз хлопнула себя по лицу фэйсхуфом в своей голове. Вот сейчас ей точно было просто экстренно необходимо провалиться куда-нибудь под землю. Желательно пробыть там до того времени, пока этот город не сгорит под гневом какого-нибудь очередного злодея ко всем чертям собачьим. Вот когда точно все пони уберутся из этих мест и этот странный волшебник-модник либо издохнет (какое неприличное слово для Эбби!), либо просто смотается в другое место. К тому времени он точно должен забыть эту странную пони, у которой любая фраза сводится к возрасту собеседника. Эбби сильно зажмурила глаза. Неловкий писк как-то сам собой вырвался из нее. Щеки горели ярче солнца в полдень. Как же неловко... Однако под всей этой толщей смущения в голову пегаски все же прорвалась внезапная мысль.
- Единорог?
Теперь она взглянула на него другим взглядом. Ей все еще было неловко перед жеребцом, но былой стыд в глазах сменился осторожностью и даже каким-то страхом. Она коснулась его рога. В их деревне всегда говорили, что это было священной частью тела любого колдуна. За такое ее вполне могли испепелить на месте. А может сделать своей рабыней, которая намазывала бы мазью копыта этого старика до конца своих дней... Ужасная участь. Но пегаска не собиралась отступать. Она знала, что все маги были властными и недобрыми существами, но она ни за что не даст думать этому пони, что он может так легко сломить её. Она была гордым пегасом из славного города Коперхилса! Даже если она умрет сейчас, то умрет с честью. Пусть не надеется, что она будет умолять его.

Так и не дождавшись ответа Профессора относительно пони в доспехах, кобылица в недовольстве решила забраться обратно в фургон, подальше от солнечного света, и принялась убирать в небольшой мешочек мусор, оставленный после заготовки растений. Напевая под нос одну из неуместных песен про Зура, она погрузилась в свои мысли и дальнейшие планы, поначалу даже не уловив подозрительный шум снаружи. Только после странного писка, звучавшего где-то перед телегой, и недовольных восклицаний земнопони наритка додумалась прислушаться к происходящему и замереть, попутно притихнув, подобно волчице в засаде. Правда, продолжалось это недолго, когда стало понятно, что какая-то бедная кобылка приняла Профа за пожилого пони, заставив Кейран заткнуть рот копытом, чтобы удержать громкий смех. Очень хотелось заржать прямо на всю улицу – она всеми силами сопротивлялась желанию, но сдавленный хрипящий смех все-таки вырвался, заставляя, похоже, еще сильнее возмущаться Профессора.
– С...сейчас... – слабо ответила она на просьбу, а затем разразилась уже вполне громким хихиканьем, постучав копытом несколько раз по полу фургона. 
Ситуация сложилась крайне забавная, наверное, еще веселее она становилась от по-старчески звучащего недовольства земнопони, впрочем, кобыла краем сознания испытала странные эмоции, когда услышала, что кто-то спутал его со стариком. Он же... ведь не старый, правда? Почему-то она совсем не могла отыскать источник своей озадаченности. Ах, а еще упоминание о ранах вызывало беспокойство, поэтому наритка схватила аптечку телекинезом и поспешно выбралась из фургона. 
– Иду я, иду. С первого раза тебя хорошо услышала. – пробухтела она, подойдя к жеребцу, – Только послушай себя: звучишь, как престарелый пони, зовущий свою сиделку. Не удивительно, что тебя приняли за старика, ох, еще и поучения. – не сказать, что колдунья хотела как-то обидеть Профессора, скорее сглаживала углы, потому что последний порой действительно проявлял характер ворчливого деда.     
Она поставила сумку с помощью себе на спину и окинула оценивающим взглядом незнакомку. Удивительно, перед ними стояла та самая кобылка с площади: взъерошенная, на взводе и какая-то даже напуганная. Кейран плохо разбиралась в пегасьей анатомии, но даже для нее крылья пони выглядели несколько... неестественно, словно в них чего-то не хватало. Так же в глаза бросалась маленькая царапина с уже медленно формирующаяся гематомой на лбу пегаски.   
На просьбу же дать оценку состоянию с помощью чар она посмотрела на земнопони с немым вопросом «Ты издеваешься?». Оценочные чары довольно просты, но по структуре своей сложнее телекинеза, следовательно, если наритка попытается применить что-то подобное, то маскировка слетит. Не хотелось бы устраивать перед и так напуганной кобылкой представления со вспышками, хлопками и внезапной сменой внешности. 
– Она нас отлично слышит и понимает, нет нужды говорить о ней в третьем лице. – попыталась поправить она Профа, решив, что мало кому понравится слушать о себе, как о каком-то субъекте для наблюдений, – И, полагаю, состояние крыльев – личное дело. – насколько ей было известно, пегасам выстригали перья только в крайних случаях, к примеру, заражение паразитами, поэтому рассуждать о таком было несколько невежливо.     
Впрочем, колдунья согласна с жеребцом в одном – вся ситуация выглядела странно и несколько подозрительно. Не то, чтобы маленькая пегасочка представляла опасность, скорее она выглядела так, словно бы только что сбежала от некой беды: её поведение выглядело спутанным и непоследовательным, как у пони, перенесшем приступ паники.
– Прошу прощения, но я заметила вас на площади рядом с пони в странных доспехах, они не пытались вам как-то навредить? – обратилась Кейран к кобылке, увидев в ее глазах осознанность, – И извиняюсь за своего друга, он не всегда знает... как правильно держать голову. –  единороги обычно держали голову так, чтобы не ткнуть кого-то рогом – это выходило скорее рефлекторно и неосознанно. Профессору же, похоже, все еще было сложно привыкнуть к искусственному рогу на голове, – Если хотите – можем оказать помощь с раной. – спросить разрешения не помешало бы, в конце-концов, наритка все еще остерегалась без предупреждения подходить к незнакомке.
[ava]https://forumupload.ru/uploads/0014/8a/ca/545/445535.png[/ava]

Профессор наблюдал за фиолетовой разбойницей с все большим удивлением и все возрастающей осторожностью, аккуратно, боковым зрением, так чтобы не встречаться глазами и не делать резких движений. Жеребец неспешно потянулся к собственной упряжи, но когда наконец обратил внимание на то, что она уже с минуту хаотично трепещет в воздухе вместе с частями его плаща, просто коротко мотнул головой, заставляя крепления и завязки распутаться самостоятельно.
Размяв затекшие мускулы, Профессор выбрался со своего места и старательно обошел пегаску по дуге, подходя ближе к Кейран и отзывая ее немного назад.
- Я не душезнатец и не психотерапевт, разумеется, но мне кажется… У нее не все в порядке с разумом. Ордены рыцарей, манти… мантикейоры? Страшные спутники, сражения – бедняга либо сошла с ума после всего того, что обрушилось на Эквестрию, либо сильно отстает в развитии. Перья из крыльев ей удалили явно механическим путем, возможно для того, чтобы она никуда не могла улететь? Ношение пегасами такого рода доспехов само по себе безумие и архаизм, но может быть они здесь держат приют для… таких как она. Или она родственница одного из местных стражей. Нам стоит ее отвести туда или подождать тут, скорее всего ее действительно кто-то ищет.
Жеребец старался не смотреть в сторону пегаски, но все равно тяжело вздохнул и прикрыл кончик морды копытом, качая головой. Среди всего, чем наделила природа пони он больше всего ценил разумность – способность мыслить, запоминать и трезво оценивать мир. И осознавать, что такой молодой разум уже оказался почти загублен было… тяжело. Возможно она и сама не осознает всей грусти своего положения, либо сама придумала, либо ей так объяснили необходимость вырезать перья, красивая сказка, в которой приятно и удобно жить искаженному уму. Даже думать об этом было неприятно, но даже в таком поступке было свое, горькое милосердие.
- Я взял с собой баночку леденцов, может быть дать ей их? По крайней мере пони таковы, что не могут одновременно волноваться и есть, это хотя бы сможет ее успокоить. И тогда можно будет осмотреть ее рану – амальгама серебра и ртути конечно не токсична, но я не уверен, как мог рефлекторно повлиять на нее магией. У вас нет каких-нибудь… контактных боевых заклинаний или чего-то подобного, что я мог случайно скопировать и навредить ей?
Профессор действительно ушел, но быстро вернулся, не желая оставлять Кейран наедине с этой пони – ради безопасности их обоих, если бы пегаска решила кинуться на наритку, он был даже не уверен, не воспользуется ли она в ответ магией, выдавая себя окружающим пони и стражам порядка Ванхувера. Вот это действительно могли понять очень и очень превратно. На его копыте балансировала крупная посеребренная баночка, уже без крышки, подставляя солнечному свету множество разноцветных шариков карамели. Но подавать сладости прямо пегаске жеребец не рискнул, она бы в любом случае скорее всего напугалась. Вместо этого один из распущенных ремней плаща рефлекторно дернулся, все еще мерцая прожилками фиолетовой магии, поднося одну из конфет самому Профессору в рот.
- Не хочешь? В знак примирения с столь могучей воительницей. Победить… мантикейору всего за пару ударов это действительно вызывает уважение, даже у единорогов. Так кто, говоришь, твой спутник? Мы, к сожалению, похоже упустили его из виду не смотря на стать.

Вопрос прекрасной, но опасной незнакомки о том, насколько надежен Сорроу, Эбби решила проигнорировать, пускай он и больно кольнул ее в сердце. Единорожка, само собой, не знала о недавнем разговоре Сороки и Сорроу. Разговоре довольно болезненном и личном для каждого из них о доверии и о том, стоит ли им двигаться дальше вместе. Эбби не хотелось думать об этом снова. Сомневаться в каждом своем шаге было невыносимо утомительно.
Практически все время пегаска смотрела именно на Ке́йран (кажется, так тот пони ее назвал). У неё в голове уже сложилась небольшая предыстория этой пони. Вот ее счастливое детство с семьей, мама, папа, возможно брат или сестра... А потом кто-нибудь из родителей в один день сильно оплошал во время выполнения поручения правительницы-самодура. Возможно принес слишком щуплого раба-земного пони? Или проявил милосердие и не смог вырвать крылья пегасу-мятежнику? Эбби хотелось думать, что второе. Все же пони казалась ей довольно приятное особой, пусть она и была единорогом. Скорее всего просто притворялась. У единорогов злоба в крови. Пускай её родители и не были типичными представители единорожьего племени, но все равно в их поведении это проскальзывало. Они часто били дочь за малейший проступок и запирали ее в кладовой. Разлученная с братом, бедная Ке́йран страдала и пела песни ему из-за двери. Однажды родителям поручили доставить к правительнице раба-земного пони. Уж непонятно зачем этой странной кобылице он понадобился. Возможно она их ест? Эбби бы не удивилась. Ну, разве что чуть-чуть. У единорогов нормально издеваться над пленниками. Главное, чтоб до правительницы дошел живым. Родители Ке́йран издевались над пленником как могли, что сильно пошатнуло его психику. Брат Ке́йран не выдержал этого ужаса и решил спасти бедолагу, за что сильно поплатился. Родители не знали жалости в расправе. Они любили своего сына и вовсе не хотели его смерти, но порой магия единорогов бывает непредсказуема. Бедная Ке́йран слышала его крики из-за двери старого гниющего особняка, насытившегося кровью маленького жеребенка. Эбби  стало безумно жаль кобылку. Какая жестокая у неё судьба! Конечно же, за такое обоих родителей казнили, а Ке́йран осталась без крова и с больным рабом-земным пони. Она решила загладить грехи ее родителей и каким-то образом прикрепила ему рог (в фантазиях Эбби Ке́йран была очень умелой волшебницей, которая боялась своей силы и пыталась сдержать свою гнилую натуру единорога). Раб-земнопони одурел от счастья и поклялся своей хозяйке в вечной службе. И сейчас они путешествует по миру вместе в поисках... Пегаска не придумала, что они могли бы искать. Возможно Ке́йран хочет сделать из раба крутую машину, которая убила бы правительницу и отомстила за ее родителей? Какая многогранная пони...
Вся фантазия промелькнула у Эбби в голове буквально за несколько минут, а то и секунд. Она была так погружена в нее, что совсем не заметила какое-то шевеление под плащом у Профессора. Кобылка никогда не видела магии раньше, так что скорее всего приняла бы ее за ветер. Старые книжки не рассказывали как выглядит магия единорогов. Пегаска была твердо уверена, что любая вещь просто происходит по их прихоти. Им для этого даже ничего не нужно делать.
Шепот между жеребцом и Ке́йран насторожил Эбби. Явно ведь что-то недоброе обсуждают. Может думают как ее лучше поймать и доставить их правительнице? Ой, нет. Они же не любят правительницу. Тогда может хотят её съесть? Но она такая щуплая и, наверное, не вкусная. Эбби было сложно представить свой вкус. Да и больную пегаску единорожка вряд ли будет есть... Может поэтому они так настаивают на её лечение? Точно! Звёзды сошлись в голое у кобылки. Вот откуда такое дружелюбие. Её хотят съесть, поэтому так и заботятся о ее состоянии. Хитрые единороги. Но Эбби хитрее.
Внезапно земной пони с рогом решил удалиться. Эбби такого не ожидала. Неужели он настолько уверен в силе Ке́йран? Та была красивой, так что явно обладала не малым могуществом (в голове пегаски самые сильные существа мира были обязаны быть красивыми для поддержания своего статуса). Между двумя кобылками повисло неловкое молчание. Пегаске, с одной стороны, очень хотелось с ней поговорить, узнать про историю ее семьи, но, с другой стороны, та ведь была жутким единорогом, которая ела сердца жеребят на обед. Но ведь у неё такая трагичная предыстория! Даже если она плохиш, то глубоко внутри нее наверняка живет маленькая добрая кобылка, обиженная на своих родителей и любящая брата? Эвальд приносил ей похожую книжку из внешнего мира...
Эбби дунула на противную прядь, закрывшую ей глаз. Та отодвинулась в сторону, слегка приоткрыв взору Ке́йран второй глаз пегаски. Эбби смотрела на неё уже менее настороженно. Она выстроила в своей голове трагический образ Ке́йран, которая вынужденна быть злой и вечно скитаться в одиночестве. Ну, почти в одиночестве. Пегаске очень хотелось заговорить с ней, пока жеребца не было рядом. Но ей было так неловко спрашивать такую высокородную персону. Любой вопрос Эбби казался глупым. Ну вот что им друг с другом обсуждать? Знает ли Ке́йран как тяжело растить хлеб? Пыталась ли она когда-нибудь делать бюсты из дерева? Или радовалась ли она светлячкам в ночи? Явно ведь нет. На такие вопросы она лишь злобно над ней посмеется. Нужна была общая тема.
И она появилась у Эбби как-то сама собой, пускай пегаска и понимала, что вопрос будет звучать еще глупее, чем она планировала. Взгляд пегаски случайно опустился вниз, и глаза Эбби вмиг загорелись восторгом и восхищением. Пегаска была настолько с придыханием открыла рот, не в силах подобрать нужные слова для своей радости. Точнее слова она, конечно, подобрала, но вышло как-то глупо и неумело.
- У тебя... у тебя тоже есть носочки?! П-правда? Я впервые вижу пони с носочками! У меня они тоже есть! Видишь? Только у меня они черные, а у тебя они розовые! Я даже не знала, что они могут быть разных цветов. У меня и у кончиков крыльев цвет другой, и у ушек. Но носочки?! Это так круто!.. Меня постоянно в детстве за них дразнили. Мол, у меня копыта грязные. А... а тебе что-нибудь говорили про них? Никогда не было такого, что...
Тут появился жеребец. Эбби поспешила быстро замолчать. Она немного смутилась и снова закрыла часть лица гривой.
- Мы не разговаривали.
Пегаске было больше нечего сказать не-единорогу. К тому же тот применил магию. Вот только Эбби не поняла, что это магия. Она видела непонятное поблескивание, но решила, что ей просто показалось. Может быть отсвет от плаща жеребца? Скорее всего. Тот так ловко закинул себе конфету в рот, словно и не касался её. В голове Эбби жеребец был хитрым авантюристом, который соблазнял кобылок и радовался жизни рядом с хозяйкой, которая оплачивала все его развлечения. Нахлебник, одним словом.
- Я... Я не хочу конфет. Меня учили не брать конфеты у незнакомцев. И я не победила ту мантикейору. Это заслуга Сорроу. Ой! В смысле... в смысле рыцаря.
А ведь хотелось. Эбби было тяжело подавлять в себе желание съесть хотя бы одну конфетку. В Коперхилсе конфеты были большой редкостью. Их привозили только из внешнего мира, и зажиточные пони тут же их разбирали. Но пегаска должна была держаться. Её едой не купить. Единороги хитрые. Давят на слабости кобылки, но та должна выдержать. Ведь наверняка конфеты накачены снотворным или ядом. Иначе зачем перед эти пони так странно шушукались? Наверняка у них есть коварный план!
Зато слова Ке́йран об обработке раны вызвал у неё тревогу. В лечении Эбби разбиралась плоха, а пони сказала вполне разумную вещь.
- А... как вы хотите обработать рану? Я плохо разбираюсь в медицине единорогов...
Пегаска могла бы сказать, что им говорили, что единороги лечат раны кровью своих поверженных врагов, а любой больной орган с легкостью выдирают из тела и ставят на его место новый, как правило, взятый из тела павшего врага. Но зачем озвучивать это вслух? Уж лучше уточнить.
Эбби сглотнула слюну, глядя как пони с упоением жуют конфеты. Издеваются еще... Какие вероломные существа. Похоже, все слухи о них были правдой. Не знают ни жалости, ни сострадания. Но пегаска будет держаться. Она сильная. Она не даст себя в обиду. Она из Коперхилса! Эбби не могла посрамить свой родной город.
- А вы бы... не могли разделить конфету на две части и съесть одну, а вторую отдать мне? Просто в моей семье была традиция со всеми делиться. Может это и звучит глупо для вас, но вам ведь не сложно?
Пегаска понимала, что мотивы ее предложения лежат на поверхности, но брать в рот целую конфету ей не хотелось. Пускай Ке́йран и показал ей безопасность конфет, но Эбби этого было мало. Вдруг единороги специально уже накачали конкретную конфету ядом? Они ведь могут.
- Только давайте не будем выходить на площадь. Там очень много пони. От этого у меня начинает жутко болеть голова. Невыносимо! Тут... тут вполне комфортно.
За спиной пегаски бухнулась куча сырого грязного белья, которая была плохо закреплена на ветке. Упала она прямо в большую вонючую кучу неизвестного чего. Милое зрелище. Эбби решила проигнорировать звук. Она стала с опаской приближаться к парочке, пригнувшись, словно кошка, которая крадется к своей жертве. Вот только она не была похожа на хищника. Скорее уж на котенка, которого наказали и который верно ползет к своему хозяину, чтоб попросить у него прощения и понять прошла ли былая обида или нет.

Отредактировано Abigail Vandimion (2020-12-10 15:11:09)

- Очередное закрытое поселение в купе с совершенно неизвестным древним рыцарским орденом, Кейран? Я не оспариваю, что у Эквестрии богатая и крайне запутанная история, которой почти никто не интересуется и не видит нужды полностью собрать воедино, но… Разве тогда вся Эквестрия бы не состояла из таких закрытых обществ? Просто по статистике, какой шанс встретить пони, причем пегаса, у которых в таком возрасте непоседливость в крови, которая пришла в город откуда-то издалека и при этом никогда не сталкивалась с единорогом? Наследственность пони довольна сложна, может быть обладает признаками той самой «Гармонии» и единства, а потому может наградить потомка даже целых поколений земных пони рогом или крыльями. Хочет сказать, что в этом мистическом обществе никогда не рождалось единорогов? Или их в славных традициях доброты и дружелюбия еще в жеребячестве забивали камнями или лишали рога?.. Впрочем.
Профессор и Кейран снова шушукались, хотя из-за приближающейся пегаски это делать было гораздо сложнее, отчего жеребец избегал прямо говорить именно о молодой кобылке с поврежденными крыльями. Чтобы немного отвлечь ее, он демонстративно раскалывал в копытах шарики леденцов, одну половину тут же съедая, а вторую укладывая недалеко от себя и гораздо ближе к пегаске, найдя для сладостей тару в виде серебряной же крышечки от банки с леденцами.
- Впрочем, должен признать, когда я об этом задумываюсь такой вариант уже не выглядит странным. Пони, к сожалению, очень зашорены и суеверны. Даже столичные жители, что блещут умом и воспитанием, в том числе. Но я бы сказал, что это не нормально, не причислять себя к пони, даже просто в разговоре – ты можешь судить об этом по моему случаю.
В пользу теории Кейран, пусть и очень ограниченно, говорил тот факт, что пегаска не хотела возвращаться на площадь – вопрос был только в том, было ли это боязнью толпы и множества чужих пони, либо нежеланием попадаться на глаза стражам. Но отчего никто иной не обратил внимания на состояние ее крыльев? Было ли это типично при каком-либо заражении или те пегасы действительно увидели в ее состоянии что-то странное? Вопросов было больше, чем ответов, а каждый решенный вопрос порождал сразу несколько нерешенных, и ответить на них было совершенно некому, принимая во внимание неделание или страх пегаски, так и ее… Несколько нетипичное мышление.
Пока что единственное, что получил жеребец от всего этого – головную боль.
- Давно ты здесь, дорогая? Когда ты в последний раз ела? – Профессор попытался выведать хотя бы обтекаемую информацию о всем происходящем, сосредоточив все внимание на фиолетовой разбойнице… И когда рядом с ними с небес спикировал новый пегас, Профессор едва не подпрыгнул, гневно сверкнув хороводом искр у основания рога.
- Пегасы! Телепортация хотя бы более заметная, а это… Было почти некультурно, впрочем… Кхм. Да, добрый день. Рыцарь Сорроу, я полагаю? Высокий рост, широкие плечи, тяжелые доспехи и мощные крылья... И как я мог забыть о кинжале, которым вы с легкостью убиваете любую тварь. Рыцарь, страшнее любого рыцаря из жеребячьих сказок… Оказался немного щупловат.
Профессор медленно осматривал жеребца, с ног до копыт, но точно так же медленно и весомо косился в сторону… Эбби? Жеребец на секунду попытался перебрать несколько вариантов полного имени, но быстро бросил эту затею, учитывая всю прихотливость, с которой пони выбирают имена своим детям.
- Ах, прощу прощения, ваша спутница в ожидании своего рыцаря развлекала нас некоторыми историями. Очень разнообразными, мне даже страшно представить сколько всего она могла выдумать за все это время. Дорогая… Эбби? Абигейл? А какую историю ты бы рассказала о нас?.. Ах, бурная фантазия без точки приложения. Конечно, мы можем подсказать вам подходящую дорогу до Кантерлота, проще всего вам будет воспользоваться поездом…
Профессор подошел ближе к жеребцу, продолжая немного ехидно косится в сторону пегаски, но быстро переключил свое внимание на карту, скорее из любопытства, чем в попытках отыскать подходящий маршрут.
- Дери меня Тирек! Какой музей вы злокозненно обокрали ради этого раритета? Это же карта едва ли не со времен правления Двух или не сильно позже изгнания одной из Принцесс… Вечнодикий лес теперь значительно меньше, а это что, отметка караванных маршрутов? – жеребец несколько ошарашено отошел назад, поближе к фургону, задумчиво переводя взгляд то с пары странных пегасов, не ему говорить о странности, но все же, на патрули рыцарей, которые смотрелись среди окружения современных зданий и инфраструктуры как минимум дико. Даже его фургон не выглядел здесь так неуместно, еще кое-как сочетаясь с архитектурой и атмосферой пригорода. – …Знаете, мне сейчас стало искренне любопытно, вы гости из прошлого? Я с охотой поверю, что все то, что происходило в Эквестрии менее месяца назад могло выдернуть кого-то из древних эпох в наше время. И я бы даже с охотой поверил в это. Эквестрия сама по себе тот еще забавный анахронизм, но… Откуда вы? Не сочтите за грубость или за излишнее любопытство, но узнав это я хотя бы смогу представить, как вам помочь… Хотя бы с направлением.

А эти пони очень любили шушукаться между собой. Могли бы хоть в сторонку отойти... Кобылка озадаченно переводила взгляд с Ке́йран на жеребца. Если бы она прислушалась, то, возможно, даже могла различить отрывки их разговора. Вот только Эбби не была уверена, что ей это нужно. Эти двое вели себя странно. Они вроде как пытались проявлять дружелюбие, но было в них что-то, что кобылку напрягало. Даже если опустить тот факт, что они оба были единорогами, в них было что-то такое, что не давало пегаске успокоиться. Они словно то ли недоговаривали, то ли говорили как-то не так. Эбби было тяжело решить для самой себя что с ними не так. Она ощущала этот диссонанс на эмоциональном уровне, и он звенящим эхом отзывался у неё в сердце, а далекий гогот улиц лишь усиливал его. Все было каким-то не таким, как она ожидала... Единороги вели себя недостаточно зловеще. Они словно пытались быть простыми земными пони. Как будто подстраивались под их характер, но с какими-то едва видимыми осечками. Эбби общалась лишь с пони из родного Коперхилса, Сорроу да несколькими пони из корчмы в лесу. Слишком мало для того, чтоб научиться разбираться в пони. Но природная пытливость ума позволяли ей уловить что-то неспокойное и ненормальное в поведение этих пони. Они как будто не доверяют ей? Эбби даже вздрогнула от этой внезапной мысли. Как она может кому-то не нравится? Она ведь не сделала им ничего плохого. Как минимум она не была единорогом. Простая, но не очевидная для пегаски мысль поразила её, словно молния.
Эбби была так шокирована, что не сразу заметила как жеребец подталкивает к ней конфеты. Если она хочет раскусить этих пони, то стоит довериться им. Кроме того, не-единорог предоставил ей исчерпывающе доказательства. Она пригнулась всем телом к земле и прижала ушки к голове. Кобылка начала аккуратно красться к парочке, словно питомец, которому злой хозяин наконец разрешил взять еду. А еще это была хорошая возможность урвать хотя бы обрывки разговора пони... Пони уткнулась мордочкой в крышечку со сладостью. Приятная сладость прилипла прямо к ее носу. Эбби поняла, что ее волосы на мордочке слиплись в месте соприкосновения и поспешила ухватить сладость язычком. Пегаска низко пригнулась к земле, чтоб Ке́йран и жеребец не приметили ее оплошность. Вместе с тем пони быстро навострила ушки.
- ..еще в жеребячестве забивали камнями или лишали рога?.. Впрочем.
- ...«случайно» задавить младенца во сне. Если место хорошо изолированно, то и нравы могут быть достаточно архаичными.
У этих двоих явно была интересная биография...  Эбби быстро отпрянула от парочки и быстро проглотила леденец целиком. Пегаске стало грустно от того, что она запаниковала, что двое могли увидеть как она подслушивала, и не смогла как распробовать леденец. Может взять еще один? Чтоб точно распробовать вкус. И жеребец вроде не против... Но Эбби промедлила слишком долго с вопросом. Ке́йран уже начала говорить.
- М, медицинская магия единорогов? Я думала, что у единорогов нет какого-то разделения магии. Мне рассказывали, что, м, вы просто берете и колдуете. Видимо, я ошибалась... А вы не могли бы рассказать мне как-нибудь попозже о ней? Мне так неудобно, что я совсем ничего о вас не знаю.
Выведать их тайны. Узнать все секреты. А затем, возможно, использовать это против них. Какой хитрый план! Эбби высказала свою просьбу как бы между прочим. Словно это было обычным детским любопытством, а не желанием в следующей беседе с единорогом быть более подкованной касательство их навыков.
Приближение Ке́йран с йодом напугало её. Йод? Эбби не повезло прослушать все объяснения Ке́йран насчет лечения пегаски. Кобылка никогда не слышала о йоде. В их поселении их обычно лечили обычной мазью, растениями, отварами или же иногда накладывали повязки. Медицина Коперхилса никогда не славилась своей эффективностью. Многие пони, которые были чуть старше жеребца с рогом, умирали от того, что их раны не могли нормально обеззаразить. Медиков в поселении очень уважали, но их было совсем немного. Никому попросту это не было интересно. Труд на полях считался гораздо более уважаемым и правильным.
На лице Эбби застыла маска непонимания и легкого испуга. Что Ке́йран хочет сделать с ней? Зачем идет с этим пузырьком? В ней была какая-то жидкость. Наверное, она хочет выплеснуть ее на рану пони. Она же хотела вылечить ее... Но пегаска все равно испугалась такого лечения. К счастью, ее проблемы решил внезапно появившийся Сорроу. Он спустился к ней с неба, словно настоящий спаситель.
- С-сорроу! Ты наконец вернулся!
К своему стыду Эбби поняла, что ей хочется крепко обнять пегаса, настолько она была рада его возвращению. Но пегаска стойко подавила в себе это чувство. Кроме того, Сорроу допустил одну мелкую, но важную оплошность: назвал настоящее имя пегаски. Какой глупец! Эбби сжала нижнюю губу, едва сдерживая свое недовольство. Ей хотелось сказать Сорроу что-нибудь обидное, чтоб наказать его. Ведь она просила его никогда не называть ее имя! И снова... Ну вот как ему доверять какие-то секреты? Пегаска одним быстрым движением приблизилась к рыцарю вплотную и лихорадочно зашептала ему на ухо, не особо думая о том, услышат ли ее единороги.
- Какого черта, Сорроу?! Почему ты так просто говоришь мое имя? Я просила тебя молчать! Одна единственная вещь! Ты каждому встречному-поперечному будешь разбрасываться информации обо мне? Ты же знаешь как это важно для меня! Думай хоть иногда головой! Ты рыцарь или кто, в круп тебя ля... тебя... глупый.. аргх! Неважно!
Слова Эбби были полным возмущения и гнева. Она почти по-змеиному шипела на ухо пегасу. Пегаска даже не постеснялась использовать одну крепкую фразочку, которую при ней как-то кинула Лаура. Эбби она очень понравилась свои неприличным звучанием и запретностью. Сорока решила приберечь ее для случаев особого гнева. Как сейчас.
Возможно, она сказала бы еще что-нибудь, но ее прервали слова не-единорога. Она закономерно смутилась от того, что ее так легко поймали на лжи. Точнее даже не лжи, но выглядело все именно так! Она ведь не врала им. Немного приукрасила, да. Только вот возьми теперь объясни им. Лучше уж замять ситуацию и проигнорировать слова жеребца, хотя она была уверена, что потом ей это еще припомнят. Эбби тяжело вздохнула и опустила голову, пристыженная. Сорроу стоял справа от нее. Как раз с той стороны лица, где была рана, прикрытая гривой. Так что жеребец закономерно мог не увидеть увечье. Эбби почему-то его сухость не особо беспокоила. Пегаска не видела в нем чуткого и заботливого пони, который всегда интересовался ее делами. Да и вообще такое поведение было ей непривычно. Отец о таком никогда не спрашивал, а сестра... Она никогда не спрашивала первой. Сначала всегда нужно было поинтересоваться у неё.
Сорроу еще и карту решил показать... Серьезно? Может еще кексы достанет, чтоб попить с чаем? Как можно быть таким спокойным с незнакомцами?! Тем более с единорогами? О чем он вообще думает? Только он может быть настолько легкомысленным... Эбби не особо интересовалась картой Сорроу. Она ее уже видела, пускай и не запомнила детально. Пегаска и так знала, где они примерно располагаются. Ей этого хватало. Однако кое-что интересное в разговоре все же было. Две принцессы? Изгнание? Вечнодикий лес? Откуда это вообще взялось? Без разницы. Вторая наверняка была той еще злючкой... И все же Эбби было любопытно, что это за две принцессы. При возможности она решила расспросить единорогов об их хозяйке. Кому о ней знать, как не им? Как минимум не-единорог много знал о ней. Ох, точнее Профессор. Эбби наконец узнала его имя. Какое странное имя. В Коперхилсе это слово содержалось лишь в книгах, так что Эбби примерно представляла его значение. Почему его так называют? Хм.
- Разве старейшина не объяснил тебе как быстрее добраться до Кантерлота?.. Зачем тогда ты вообще туда ходил? Пока я ждала тебя, до меня докопались двое местных в броне, как у тебя. Твои собратья шумные и неприятные пони...
Эбби кинула как бы между прочим. Она совсем не предала тем событиям одного значения. Внешние пони всегда казались ей слишком приставучими и утомительными.

Отредактировано Abigail Vandimion (2020-12-10 15:09:12)

Профессор бросал на Кейран взгляды весьма выразительные, такого толка, что и впервые их поймав на себе не трудно догадаться какая такая мысль застряла в голове жеребца, так и не высказанная словесно. «Кейран, а может они оба сумасшедшие? Нет, ну точно сумасшедшие!» - впрочем среди этих взглядов чаще встречались вопросительные и донельзя задумчивые, пока сам Профессор слушал чужие слова и вглядывался в архаично выглядящий свиток, переданный замаскированной наритке. Любопытно, а из каких сей славный юноша рыцарей? Не из тех ли, что себе в жизненную цель избрали охоту и уничтожение всяческих темных и безусловно магических существ, за которое он и сам мог вполне сойти, стоило только взглянуть на рог. Это даже могло бы объяснить чужую предвзятость перед магами, как минимум пегаска в силу возраста просто могла себя значительно хуже контролировать. Вон с каким энтузиазмом зашипела на своего спутника, Профессор не мог не улыбнуться чужим словесным оборотам.
Это было необходимой, но краткой передышкой перед возвращением к собственным мыслям. Как бы ни хотелось признать двух пони чем-то слишком чудным или не принадлежащим нынешним временам, мистических причин этого могло и не быть вовсе – Эквестрия сама по себе была такой странной, где в двух километрах друг от друга могла проходить железная дорога или находиться металлургический завод с современными станками и тиглями, а совсем недалеко от них располагался замок, закрытая деревенька, или башня впавшего в средневековье мага. Здесь пони могли носить плащи из синтетической нити, а рядом прохаживаться стража в допотопных доспехах и с бесполезным оружием, традиции, где тщательно вплетенные в быт пони, а где неспособные ужиться рядом с урбанизацией и началом механизации – которые, к удивлению самого Профессора, так и не смогли затронуть всей Эквестрии, ограничившись парой индустриализированных районов. И если раньше его подобные парадоксы скорее забавляли, чем вызывали открытый интерес, то сейчас, повстречав этих двух пони и во отчею увидев застрявший где-то между Ванхувер, он начал сомневаться в том, куда сейчас движется страна и чем в действительности заняты ставшие столь многочисленными Принцессы.
- …Мне даже несколько любопытно, а знает ли сама Дневная о том, что ваш орден вообще продолжает существовать?.. Да, у меня есть с собой карты, я мог бы… Знаете, я даже готов выкупить вашу собственную карту, чтобы вы могли позволить себе так называемые «средства защиты», так и просто средства для передвижения к столице. Пожалуй, найдется пара коллекционеров и антикваров, что за подобный раритет будут готовы убить.
Когда взгляд стоящего прямо перед ним пегаса неожиданно поплыл куда-то вверх и вбок, Профессор и сам не преминул обернуться к небесам, успев ухватить краем глаза пролетающую над ними одоспешенную фигуру пегаса, похоже, по всей видимости, на одного из стражей, что донимали Абигейл перед тем, как она окольными переулками оказалась буквально на кончике его рога.
- Какой прок в латах, которые не закрывают крыльев? Там ведь одно попадание и прощай небо, здраствуй падение и сломанная шея. – Пространно заметил Профессор, ни к кому конкретно не обращаясь, продолжая все так же задумчиво разглядывать уже удалившегося пегаса, точнее то место, где он пролетел над ними. – И вы, сэр рыцарь, похоже знакомы с осторожностью, но встречались с правдоподобностью… Но как я могу отказать путникам в глотке воды? Или может быть чего-нибудь другого? Чая? Кексов? Чудесное чаепитие не менее чудесно подходит для разговоров и обсуждений… В числе которых я хотел бы узнать, проблемы ли у вас только с этими… доблестными рыцарями или с правоохранительными органами Эквестрии в целом? Думаю, ни мне, ни моей спутнице не хотелось бы ввязывать в очередную священную войну, где Абигейл окажется некой «Избранной», а мы какими-нибудь фоновыми персонажами, что проявят гостеприимство и потом погибнут ради развития главных героев… Знаешь, Кейран, я теперь не считаю свои наплывы поэзии и романтизма такими уж излишними. Право слово, все познается в сравнении!

По крайне мере он удосужился извиниться. Уже хорошо. Но все же Эбби этого было мало. Анонимность значила для неё слишком много для того, чтоб просто так забыть оплошность Сорроу. Пегаска решила, что она пока оставит у себя в голове этот случай и позже ещё поговорит с Сорроу по поводу его крайне неосмотрительности. Что вообще за вещи, о которых говорит Сорроу? Они должны найти сестру Эбби и лекарство для отца Сорроу. Путь к достижению их целей был слишком размыт, чтоб его еще что-то могло осложнить. Ну разве что... Нет, отец Сорроу не мог умереть. Он бы реагировал иначе. Да, Эбби видела насколько был взволнован жеребец, но это выглядело скорее так, словно он куда-то спешит, а не как будто у него умер отец... О причинах спешки пегаска решила пока не расспрашивать. Если бы Сорроу хотел, то он бы сказал все сразу.
У него все время был какой-то документ? Эбби попыталась припомнить показывал ли он ей его, но ничего подобного так вспомнить и не смогла. Почему он просто не показал ей его как только они познакомились? Да, он все же выглядел странным пони, считающим себя рыцарем, но с документом это было как-то посолиднее. Возможно, Эбби даже поверила бы ему. Но все равно это выглядело как-то сомнительно. И еще столько новых непонятных названий и событий... О чем вообще говорят эти пони? Пегаска знала, что после основания Коперхилса жизнь во внешнем мире не остановилась, но она даже ничего не знала о той пони, которую упомянул Сорроу... А затем на нее обрушилась еще бочка информации от Профессора и Ке́йран.
- Орден семи рыцарей, Найтмэр Мун, Селестия... О чем вы вообще говорите?.. Кто это все?..
Эбби ощутила себя маленькой кобылкой, рядом с которой беседуют взрослые. Причем беседуют они о вещах, о которых она не имеет никакого представления. Она вдруг почувствовала себя лишней из-за того, что у неё не получается вклиниться в эту беседу. И даже противный Сорроу предпочел не вносить никакие уточнения для неё! Ведь знает же, что она совсем ничего не знает. Эбби кинула на пегаса исчерпывающий недовольный взгляд и нахмурила бровки, словно действительно маленький недовольный жеребенок. На самом деле Сорроу вроде говорил что-то об изгнании этой самой Найтмэр Мун, но Эбби тогда не придала его словам особый смысл... Какое упущение.
Кобылка пыталась собрать из их речи паззл, недоступный ей. Ке́йран сильно помогла ей в этом. Эбби пришла к выводу, что и Селестия, и Дневная, и Принцесса были одной пони. Значит в их землях правит Принцесса? Они что, в какую-то сказку попали? Да даже легенда про Великую пони звучала правдоподобнее. Что за дребедень вообще творится во внешнем мире?
- Принцессы, рыцари, чейжигли, драконы, грифоны... Что вообще за ерунда? Я думала, что внешний мир куда более серьезен. Я вообще не понимаю, что происходит! Может у вас и легенда о Великой пони есть?.. Нет? Но при этом у вас есть Принцессы, рыцари, драконы и еще не пойми кто! Как будто все сбежали из какой-то глубокой древности... Как будто это не мы, м, гости из прошлого, а весь мир вокруг! Он арха... арх...архаичный!
Эбби была горда собой, ведь ей удалось в пылу эмоций вспомнить непривычное ей слово, которое недавно использовала Ке́йран. Кобылка чувствовала легкую обиду на весь окружающий мир. Почему тут все такое непонятное? Неужели мир не может быть проще? Как их Коперхилс. Ты просто работаешь и тебя уважают за это. Да, конечно, еще есть торговцы, как Эсвальд, есть медики, есть ремесленники, но они все трудятся и делают свою работу. Все до смешного просто и понятно! Только пони и все. А тут еще какие-то драконы, грифоны и чейжигли. У Эбби кипела голова. Она почувствовала как начинает нарастать головная боль. Недовольная пони прислонила копытце к голове и тяжело вздохнула. Она уже жалела, что решил выйти наружу. Все так сложно. Явно не для её ума. Эбби устало взглянула на Сорроу.
- Я совсем ничего не понимаю... - Она была так раздосадована, что едва ли не всхлипнула. - Тут есть какая-то Принцесса? Или Принцессы? Они изгнали какую-то Найтмэр Мун? Кто кому приходится сестрой? Куда её изгнали? Зачем? Ах... Какая священная война? И при чем тут вообще я? У меня каша в голове... И все болит.
В очередной раз привычный мир Эбби рушился. Все это казалось ей таким неправильным. Таким тяжелым. У внешнего мира целый культурный пласт сложный историй с кучей личностей... Кобылке было тяжело уложить отрывки слов у себя в голове и выстроить из них полноценную историю. Да, у них в Коперхилсе тоже иногда происходили конфликты, но они все как-то быстро решались. Простые пони избирали представителей от каждого двора, а те заседали в совете вместе со старейшинами. И если кому-то из пони в совете не нравилось его решение, то его просто снимали с должности. Если же дело заходило еще дальше, то наказывали. Эбби прижала крылья к телу, вспоминая о собственном наказании... Что делали с ними ей знать совсем не хотелось. Об этом не принято было говорить. Честно говоря, кобылке стоило подумать о том, как она вообще будет вести себя в Коперхилсе после своего возвращения. Говорить о внешнем мире было запрещено. Лишь Эвальд иногда нарушал это правило и рассказывал ей короткие истории. В её глазах он был смельчаком. Но вот она... Сможет ли она держать язык за зубами? Пегаске было бы легче не воспринимать информацию из этого мира вовсе, чтоб потом не было искушения разболтать её. Может оно будет и лучше, если внешний мир так и останется для нее странным и хаотичным местом. Дома все равно лучше.
- У меня так болит голова... Наверное, и вправду лучше зайти и немного передохнуть. Мне... мне не очень хорошо, Сорроу.
Головная боль усилилась. Она накатывала волнами, которые с каждым разом все усиливались. Эбби очень хотелось запричитать, но перед единорогами было как-то неудобно... Да и Сорроу вряд ли оценил бы ее поведение. Пегаске не хотелось заходить в логово единорогов, но выбора тут не было. Боль слишком сильно докучала ей. Все мысли кобылки было сосредоточены лишь на ней.
Когда она была уже почти в фургоне, то хлопанье крыльев где-то совсем рядом. Сорроу вряд ли бы улетел сейчас. Он бы не оставил пони одну у единорогов. Значит, это был чужой пегас. Вот только зачем... Неужели он летит к ним? Нет, хлопанье крыльев удаляется. Улетел. Зато с другого конца переулка донесся громкий топот копыт и неразборчивое бормотание себе под нос. Вскоре издалека донесся незнакомый голос.
- Это что у нас тут за компания, а? Пегасье да единороги! А чего это вы тут своими крыльями хлопаете, а? Знак что ли не видели? Полёты запрещены! Низкие крыши. Долбанетесь еще, а нам потом лечить вас за средства города! У нас бюджет не бесконечный знаете ли. Выпишем вам штраф - может ума наберетесь!
К группке пони, а точнее к Сорроу, спешил полицейский. Он весь запыхался и слегка прихрамывал на одно копыто. Фуражка сползла ему на лоб, из-за чего густая красная грива болталась прямо перед глазами, закрывая обзор. Пони очень спешил, поэтому копытами он ее не трогал, а лишь иногда дул вверх. Челка подскакивала, но тут же опускалась на старое место, вновь закрывая всякий обзор.

Отредактировано Abigail Vandimion (2020-12-10 18:49:18)

Быть «Профессором» - это немного больше, чем безобидное хвастовство и изрядная доля ворчания. Быть им, значит постоянно думать, сомневаться и подвергать проверке даже свои собственные прошлые мысли, постоянная метаморфоза, в погоне за самим собой. Однако несмотря на это он не мог в полной мере понять чужую точку зрения, или хотя бы взглянуть на нее гораздо более трезво, чем ему сейчас могла позволить спешка и усиливающаяся мигрень – сейчас Профессора скорее забавлял сам факт того, что задуматься о окружающем мире его заставили слова той, кого он пару минут назад счел почти безумной.
Действительно ли их мир был архаичным? Признать это, глядя на двух упрямо цепляющихся за что-то старое и привычное пони было сложно, но и не задуматься вовсе значило добровольно встать в стройные ряды узколобых обывателей, не способных делать выводы. Но какой вывод мог сделать сам Профессор? Что это всего лишь конфликт разных идеологий, разительно различающегося воспитания? Но отчего, если их страна, весь мир погряз в архаизме, неспособности меняться и расти над прошлым – изменений даже за прошедшие обозримые столетия так мало, что самым ярким событием за эту эпоху стало возвращение Ночной Принцессы. Причем событием само по себе, без ее вмешательства в жизнь или политику Эквестрии, словно даже она не видела большой разницы, которая просто не могла не возникнуть за целую тысячу лет. Столько испытаний, столько изменений на участь всего рода пони, а закрытые поселения, позабытые ордена рыцарей, суть которых века назад стала абсолютно бесполезной словно удивляют только его одного.
- Ох, да, конечно. Я уже предложил свое… Наше с Кейран гостеприимство. Девочке стоит действительно отдохнуть, у меня найдутся успокоительные сборы трав. И я с удовольствием расскажу все, что знаю, как и послушаю ваше мнение… Думаю нам всем это будет полезным. Вам как минимум стоит знать, что при попытке «защитить» пони от грифона или дракона виноватым окажетесь именно вы. Сможете на собственном опыте определить насколько изменились тюремные камеры и законы с момента основания вашего… ордена. И не уверен, что этот древний документ теперь имеет хоть какую-то силу, система рангов давно была если не упразднена полностью, то подверглась радикальным изменениям.
А ведь все эти изменения были скорее поверхностными, никак не меняя жизнь пони по-настоящему. Если все их общество было древним зданием, все эти «новшества» нельзя было даже сравнить с косметическим ремонтом и покраской стен. Скорее на поддельные фиктивные документы о том, что здание было приведено в норму согласно современным стандартам – такие вещественные сравнение отчасти снова приводили его к своей природе земнопони, но действительно помогали думать. Было ли это вопросом доверия или банальным желанием разобраться во всем самому и помочь разобраться другим, Профессор так и не нашел ответа, но в своем роде чувствовал ответственность перед этими пони. Даже, возможно, не перед ними самими, что в конце-концов стоят всего два пони? Но перед всей Эквестрией, его собственным укладом жизни, который ему хотелось оправдать хоть как-то, чтобы и самому найти хоть что-то, за что он мог бы держаться и ценить.
Но их последующий разговор нельзя было назвать продуктивным, из-за вмешательства нового действующего лица… В очередной раз поражающего Профессора беспардонностью и слепой наглостью.
- Какое-то это место проклятое. Кто заявится сюда следующим, сам Цербер?.. – Профессор риторически обратился к небесам и, конвульсивным движением головы, махнул в сторону… стража порядка рогом, облачком быстро исчезнувшей магии оживляя его фуражку с простым мысленным наказом – не давать пони поднять ее или снять, мешая смотреть на них. Это был одновременно продуманный и раздражительный жест, но вряд ли сам новопришедший пони мог заметить хоть что-то. – Знаешь, Кейран, а мне кажется чья-та своевременная кончина может оказаться если не романтичной, то хотя бы принести очень, очень много облегчения…
Жеребец пару раз медленно вдохнул и выдохнул, осматриваясь по сторонам, как в поисках указанного знака, так и убеждаясь, что на них не слишком обращают внимания.
- Доблестный страж, прошу прощения не знаю, как зовут, но что-то мы действительно не видим знака… Может быть он там, в темном, грязном и подозрительном переулке из которого вы вышли? К прискорбию, должен заметить, у вас действительно ужасные проблемы с бюджетом, раз муниципалитет не может позволить себе следить за состоянием собственного города. Что уже говорить о качестве нанимаемого персонала. – Ехидства в голосе Профессора, обрати его некое чудо в воду, хватило бы чтобы питать все реки Эквестрии на сотню лет вперед. – И, должен отметить, как законопослушный гражданин, что из-за проблем с вашим головным убором вы подошли не к тем пони.
Профессор улыбнулся, правда скорее пытаясь скрыть брезгливо и даже в некоторой степени презрительно скривившиеся губы. Ему было откровенно неприятна такая «избирательность» чужого внимания к проблемам или их отсутствию, особенно когда настолько невнимателен, или даже злонамерен, может оказаться пони с властью.
- Тот пегас полетел вон туда, сам видел! Летел очень низко, да еще и был одоспешен, представляете? Такой если врежется в крышу и упадет – убьет кого-нибудь своей тушей, не иначе! А если это будет жеребенок? Куда смотрят ваше начальство, возможно мне стоит написать жалобу. И ведь у них совсем не защищены крылья, случайно заденет им стену здания или конек крыши и беды не миновать уже ни ему, ни случайным прохожим.

Разговор вокруг себя становилось все сложнее и сложнее воспринимать. Все мысли были путаными и такими тяжелыми, словно были сделаны из настоящего свинца. Эбби никогда не нравилось показывать свою слабость, особенно перед Сорроу, но с болью было тяжело справиться. К тому же Ке́йран довольно благосклонно отнеслась к проблеме кобылки. Эбби даже не ожидала от неё такого. Она была уверена, что на неё проблему не обратит внимание никто, кроме Сорроу... Внешние пони и вправду полны сюрпризов.
- Спасибо...
Пегаска с благодарностью взглянула на красивую кобылку и даже слегка улыбнулась ей. Ну вот почему Сорроу не мог помочь ей сейчас?.. Опять одно и то же. Впрочем, у Эбби не получалось злиться на него. Он вроде бы и был добрым, но порой ей казалось, что он был лишен всякой эмпатии и понимания ситуации. А может она и вправду была слишком строга к нему и требовала от пегаса невыполнимого... Пегаска настороженно относилась к проявлению доброты по отношению к себе, но устоять не могла. В детстве, как бы не старалась сестра, ей недодали этой любви и доброго отношения, поэтому она постоянно так или иначе тянулась к нему.
Если кобылка и отразила ситуацию с полицейским, то лишь где-то на задворках своего сознания. Ей было тяжело сейчас осознать разговор жеребцов. Она почему-то была уверена, что если не Сорроу найдет выход, то Профессор точно сможет подобрать слова. Тот явно хорошо владел языком. Оно логично. Профессоры же явно выступали перед толпой пони со своими выступлениями? Наверное, там он и набил язык.
В фургоне кобылки было непривычно. Слишком тесно, на ее вкус, хотя фургон и нельзя было назвать маленьким. Все дома в Коперхилсе всегда были широкие, а до потолков можно было легко долететь. Так что сейчас у кобылки был легкий приступ этакой клустрофобии, которую она легко запрятала где-то на задворках своей души.
- Я никогда раньше не видела перевозных домов... Так необычно. Хотя я и не совсем понимаю, зачем он нужен. Для пони, у которого есть настоящий дом, в нем нет смысла. Во внешнем... В вашем мире же очень много городов, правильно? И они все близко расположены, судя по карте Сорроу... Вы ведь легко можете и галопом добежать от одного города до другого... Ведь так? Или хозяин этого дома бродяжничает? Кому он принадлежит? Тебе или Профессору?
Карты Эбби, как можно, было понять читала чуть лучше, чем совсем никак. Она не знала о такой вещи как масштаб, так что все города на карте для нее были расположены на схожем расстоянии с изображенными значками.
- Тут все весьма... компактно расставлено. Все необходимо на своих местах, но все равно. Это ведь не то. Не настоящий дом. Не место, куда тебе хочется вернуться. Это иллюзия дома. Зачем кому-то идти на такое?..
Пегаска без особого стеснения ходила по фургону и с интересом изучала каждую вещь, словно видела нечто подобное впервые. Может ей и не стоило так спокойно изучать имущество магов, но интерес брал свое. Она ожидала увидеть тут черные сферы и потолок из молний, но все было довольно обычно. Пегаска не знала, специально ли единороги пытаются подстроиться под стиль земных пони или у всех пони теперь один схожий стиль... Она с искренним детским любопытством останавливал возле каждой полки и во все глаза смотрела на корешки книг, названия которых понимала не до конца... Язык был так схож, но в то же время отличен.
Поглощенная новыми предметами, Эбби даже и не заметила трав и мешочков на потолке. Так что пегаска совсем не ожидала соприкосновения своего носа с какими-то травами. Пони испуганно отскочила, из-за чего несколько предметов в фургончике затряслись, но ничего страшного не произошло. Неизвестная трава немного обсыпалась на нос пегаски, из-за чего та находилась в растерянности.
- Это... это какая-то опасная трава, да? Если я вдохну ее, то умру? Я совсем не заметила их над потолком. Нельзя было забывать об осторожности... А сейчас я на краю гибели.

На секунду на лице Профессора сложился вид, словно он пытается разрешить неожиданно свалившуюся на него головоломку – он даже осмысленно отвернулся от созерцания поспешно уходящего полицейского, даже не задумываясь о том, вела его дальше настоящая забота о благополучии пони или банальный стыд. Нет, сейчас его волновало совсем не это, жизнь почти добросовестного стража порядка никогда в первую очередь не была настолько важной, чтобы даже кратко о ней задуматься. Вместо этого все внимание жеребца было сосредоточенно на Кейран, выливаясь в странный немигающий взгляд, все еще пораженный озадаченностью на глубине фиолетовых глаз. Профессор, разумеется, понимал цель и природу чужих действия, но жест Кейран, видимо вызванный недовольством и осторожностью, одновременно казался жеребцу несвоевременным и по-детски очаровательным, как будто они оба в этот момент оказались едва повзрослевшими жеребятами, гневно и стеснительно толкающимися перед лицом родителей.
Спустя всего несколько секунд размышлений, за время которых полицейский пони не ушел дальше пяти шагов, лицо Профессора разгладилось, а настроение ощутимо подскочило вверх. Он… действительно чувствовал себя старым все чаще и чаще, иногда не уделяя этой мысли много своего внимания, иногда тихо досадуя – но такое напоминание о собственной юности, пусть и не всегда счастливой, радовало его сильнее чем он мог себе представить. Даже головная боль, казалось, немного отступила. Лицо Профессора посетила мягкая игрива улыбка, и прежде чем наконец ответить Сорроу, он несколько раз тронул Кейран в ответ, копируя ее странный, но забавный жест.
- Да-да, дорогая, я тоже тебя люблю. – жеребец тихо фыркнул, отворачиваясь к озадаченному рыцарю. – Мы всегда можем позвать того доблестного городского стража обратно, но я не думаю, что тебя действительно ищут. Хотя бы озаботились портретами и объявлениями, и вы бы тогда и десяти минут не пробыли даже на окраине. Пони одновременно законопослушны и пугливы, так что избежать их внимания было бы сложно. К тому же, доверить не только суждение, но и суд… рыцарям? Застрявшим в средневековье и преисполненным своими понятиями о законе и справедливости пони? Каков абсурд! Все равно что доверить мантикоре следить за курятником, я не настолько безумен. К тому же, как я могу не дать шанса другим пони испортить впечатление о себе самостоятельно, без чужого мнения?
Профессор остановился, провожая взглядом скрывающихся в фургоне пони, но не присоединился к ним, вместо этого медленно осматривая улицы и переулки вокруг, пока копыта и толика магии уже почти привычно впрягали его самого в упряжь. Отчасти ему не хотелось ввязывать во все это ни себя, ни Кейран, наритке и так выпала немалая доля несчастья за последнее время, чтобы беспокоить ее, а он сам был слишком осторожен и в тоже время безразличен, чтобы точно так же впрягать себя не к фургону, а к чьей-то жизни. Но отчасти ему так же было любопытно, что сняло с мест не только пару странных пегасов, но и целую кавалькаду архаичных глупцов, бряцающих своими регалиями еще громче, чем доспехами. Об этом можно было расспросить самого Сорроу, немного опустив часть про «глупцов» - тем более, что такой план сейчас казался куда приятнее и спокойнее, чем посещение взбаламученного Ванхувера.
Решившись окончательно, хотя он это сделал еще во время крепление упряжи, Профессор тряхнул гривой и с фырканьем сдвинулся с места, уже через пару секунд набрав скорость и потащив за собой как будто не слишком потяжелевший фургон. Жеребец немного опасался чужого внимания, а потому двинулся небольшим кругом по предместьям города, чтобы только после этого нащупать подходящую дорогу обратно в глушь.
- Я вывезу вас обоих из города, местные стражи порядка, похоже, не слишком озабочены досмотром транспорта и настоящими поисками. Дорога до небольшой железнодорожной станции за городом не близкая, так что маленькая разбойница сможет отдохнуть, а мы побеседовать. Воспринимай это как лекцию, сир рыцарь, как бы мне не хотелось посмотреть, как стража разнимает тебя и оскорбленного грифона, лучше все же будет оставить часть своего устава в стенах родного ордена. Дальше будет только сложнее.

Путь до уже знакомого полустанка действительно не был коротким, чему способствовала еще и неспешность самого Профессора, но и тем, которые поднять и обсудить было немало. И подать их нужно было так, чтобы это поняли пони, до сих пор словно находящиеся в узком и закрытом кругу своих прошлых жизней – что не шло на пользу ни им, ни повествованию. По дороге Профессор в основном уделял время текущим законам и порядкам, не слишком уделяя внимания светской жизни или не пытаясь втиснуть в пару часов пути лекцию по историю Эквестрии за последние пять сотен лет, хотя и пытался в своих примерах и историях затрагивать различные показательные моменты. План самой лекции еще не был сформирован до конца, поэтому Профессор предпочитал говорить тезисно: о изгнании и возвращении Ночной Принцессы, о возвращении вслед за ней в жизнь Эквестрии бэт-пони; о том, что ключевую роль в новейшей истории пони занимают Элементы Гармонии, и вышедшая из их круга новая Принцесса; упоминанию подверглось и наличие другой Принцессы, а также возвращение ей во владение Кристального Города на не таком сейчас далеком севере, не так далеко от Ванхувера. Специально для Сорроу, Профессор кратко пересказал услышанный им в Понивилле случай дружбы одной из Элементов с грифиной, а так же о том, что не так давно очень многие грифоны пришли на помощь Эквестрии – хотя сам факт отчего это произошло, как и о вторжении Древних Профессор говорил аккуратно и как можно меньше, просто ставя случившиеся в один ряд с возвращением Дискорда или Тирека. Позволяя Кейран заполнять пробелы в сказанном, а так апеллируя к ее уникальному от воспитания и жизни взгляду на происходящее, Профессор не раз и не два старался сделать акцент на том, что Эквестрия не смотря ни на что страна исключительно мирная, в которой могут спокойно жить зебры, драконы – один из которых, Сорроу, является первым помощником новой Принцессы – и даже чейнджлинги, во многом изменившиеся и теперь бездумно перенимающие повадки и взгляды пони, пусть и далеко не повсеместно и единогласно.
Казалось, что разговор не был простым ни для кого из его участников, оставалось только уповать на внимание пары пегасов, а также на несколько остановок по пути, сделанных ради чая, отдыха и уточнению вопросов или спорных моментов. На последнем таком привале отдувающийся с пути Профессор не слишком аккуратно, но подробно набросал политическую и дорожную карту на страницах одного из атласов, который взял с собой, скрасив их уточнениями из собственного опыта путешествий. У него было преимущество как в возрасте, так и в количестве посещенных за всю жизнь мест, которыми он постарался поделиться как можно лучше – это позволяло и ему самому чувствовать себя лучше, укладывая в собственных мыслях картину изменившейся, и почти оставшейся прежней Эквестрии.
Наконец, дорога подвела их к переходу через рельсы, на открытую деревянную платформу, имеющую как места для погрузки или разгрузки содержимого поезда, так и несколько скамеек, сейчас оккупированные только парой работящего вида пони, не слишком, казалось, заинтересованных в появлении новых действующих лиц. Профессор в который раз вздохнул, так толком и не отдохнув после их с Кейран пути в Ванхувер, и постучал задним копытом в стену фургона.
- Конечная. – после пары часов почти не прекращающихся разговор Профессор был тих и краток, предпочитая наслаждаться тишиной. Вышедшему из фургона Сорроу жеребец передал изрисованный атлас и мешочек монет, в счет оставленной у него архаичной карты. – Поезда здесь ходят часто, через пару часов явно будет следующий, если все же решите им воспользоваться. Денег на билеты хватит и еще останется. Хм. Удачи желать не буду, но если в какой-нибудь из газет я найду статью о безумном пегасе, напавшего на грифона, я посчитаю это личным оскорблением моих педагогических навыков… Что до тебя, маленькая разбойница.
Профессор с грозным видом перевел взгляд на Абигейл, но быстро вздохнул снова, протягивая ей из-под плаща коробочку леденцов – не ту, что была раньше, чуть меньше и не из серебра, но все еще достаточно большую даже для двух пони.
- Как от сердца отрываю. Не врезайся в следующий раз в пони с металлическим рогом и все будет хорошо, ладно?
Это не было похоже на прощание, хотя бы потому что жеребец и не прощался, неспешно развернув фургон и откатив его чуть в сторону от дороги и полустанка, чтобы никому больше не мешать.
- Вот так-то, Кейран, мой титул Профессора только что обрел основание. Утомительный, но интересный опыт… Пойдем обратно? Если ты конечно не хочешь вылезти и еще немного гневно попихаться.

Профессор поежился от мимолетного порыва ветра, забравшегося за ворот плаща, и тихо вздохнул – как-то иначе отвечать Кейран сейчас не хотелось. Казалось, что даже двигать глазами, а то и просто вздыхать было тяжело и не нужно, возможно не от усталости, которую Профессор чувствовал как-то отдаленно и приглушенно, а от внезапно овладевшего им ленивого настроения. Несколько секунд жеребец так и стоял в упряжи, нехотя подергивая ухом и погружаясь в атмосферу окружающего леса, как в насмешке или гордости разделенного дорогой и рельсовым полотном. Вокруг поскрипывали стволы старых деревьев, предупреждая о мечущимся между ними холодном ветре, откуда-то из глубины темно-изумрудных лесных хором был слышен стук дятла и переговоры нескольких птиц, о виде и природе которых Профессор никогда не старался узнать.
Утонувший в атмосфере природного спокойствия, жеребец так же неспешно и тяжеловесно выпутался из ремней упряжи и сполз по стене фургона недалеко от Кейран, отмечая свое присутствие очередным вздохом, кажется уже пятым, и серией полусонный расслабленных мычаний. Наверное, они бы и вообще могли не говорить, Профессор никогда не чувствовал тяжести тишины на своих плечах, как и не знал нужды в неловких разговорах, лишь бы эту самую тишину разрушить. Это было даже уютно, точно так же, как Профессор об этом думал, находясь еще в светлых стенах Кантерлота. И все это неожиданно прервалось, и как это обычно бывает снова благодаря Профессору, который, краем глаза покосившись на наритку, начал снимать свой плащ, чтобы почти тут же расстелить его на земле возле фургона. Удобнее, наверняка гораздо удобнее, было бы отправится в фургон и отдохнуть там – но не хотелось покидать этого места, ограничивать себя стенами хотя бы сейчас, лишаться этого ощущения ленивого спокойствия, даже несмотря на то, что самому Профессору всегда было уютнее в замкнутых пространствах.
- Если честно, мне кажется в твоем предложении отдохнуть не хватает намека на мою старость. Хм. Но я могу исправить это упущение немного иным… способом. – не особо дожидаясь реакции наритки, как и равно не давая ей шанса сделать что-то самостоятельно, Профессор приобнял ее и подхватил на копыта, пересаживая на собственный плащ. Голос его на секунду приобрел шутливо-ворчливые нотки. – Не сиди на голой земле, простынешь! Ух, эм… Молодежь! Кхм, нет, нет это было просто ужасно.
Посмеиваясь скорее над самим собой, Профессор медленно скрылся у торца фургона, ненадолго забираясь внутрь и гремя посудой. Вернулся обратно он уже с подносом чашек и тарелкой оставшихся сладостей, рядом с ним по земле важно вышагивал оживший чернобокий чайник, специально выбранный Профессором из-за своих ножек у донышка. Сел жеребец уже гораздо ближе, рационализируя свой поступок тем, что расстеленный плащ позволял сидеть только рядом, а Кейран еще и нужно будет тянуться до подноса – какие еще причины могут быть о том, чтобы сидеть бок о бок?
- Кланяйся. – Профессор грозно зыркнул на чайник, и тот поспешно исполнил приказ своего создателя, раскланиваясь и макая свой носик в пустые чашки, чтобы разлить чай. Вызвав самодовольную улыбку у жеребца, чайник даже постарался изобразить какое-то галантное движение своими лапками перед Кейран, прежде чем отойти.
На их стихийно рожденный лагерь снова опустилась тишина, быстро заполненная звуками леса. Где-то треснула ветка, кто-то вдалеке прошуршал по верхушкам, стряхивая целый водопад еловых иголок на землю. Разгоряченный не самым простым для него переходом, Профессор не чувствовал дискомфорта ни от иногда приходящего ветерка, ни от окружающей свежести в общем, хотя сидящая рядом наритка казалась холоднее. Может быть точно так же от того, что Профессор был просто горячее, но он все равно подсел еще ближе – на сей раз он не придумал никаких более рациональных причин своего поступка. Рядом с Кейран просто было приятно находиться.
- Кейран, а разреши мне задать нескромный вопрос. Впрочем, ты так или иначе можешь не отвечать… Ты когда-нибудь влюблялась? Учитывая твой возраст вряд ли можно говорить о настоящей любви, но все же. Я с удовольствием сохраню образ твоего смущения в моей памяти, но мне кажется ты… словно и сама не знаешь как реагировать на мои заигрывания. Я тебе не нравлюсь, тебя это сбивает с толку? 
Сам Профессор словно не чувствовал ни капли дискомфорта от своих слов, мысленно подчеркивая парадокс собственного ума. Он хотел это сказать, ему было интересно, это не был случайный смущающий их обоих жест. Скорее серьезный разговор, скрашенный окружающей атмосферой и отдыхом.

На мгновение на лице Профессора проявилось недовольство, прищуренный взгляд, поджатые губы – но затем это мрачное выражение смело смехом самого жеребца. Профессор смеялся тихо, скорее в себя, почти бесшумно содрогаясь всем телом и обессиленно ища опору то в стене фургона, то в загривке Кейран, куда он под конец собственного веселья бессовестно уткнулся носом.
- Знаешь… Хе-хех, подожди, ой не могу. – жеребец шумно вдохнул, набирая прохладный воздух в легкие, и медленно выдохнул, пытаясь одновременно отпить чая, но каждый раз безуспешно фыркая от остатков смеха. – Знаешь, доводилось мне слышать одну остроту, когда я бывал на юге, ближе к резервациям безонов. Ходит там одна небольшая легенда про буйвола по имени Зоркий Глаз, который когда-то угодил за решетку. И стал он думать, как выбраться из неволи, день думал, второй думал… И только на третий день Зоркий Глаз заметил, что в его камере не хватает одной стены. Хах, мои навыки по покорению сердец похоже совсем затянулись паутиной.
Продолжая фыркать и иногда утирать выступающие слезы, Профессор повелительно махнул все еще живому чайнику, заставляя его долить чая, чтобы снова начать давиться им в попытке успокоиться.
- Открою тебе тайну, я заигрывал с тобой еще год назад, кажется. Отчасти это действительно всего лишь стиль общения, но я думал, что это довольно очевидно, что ты мне нравишься. – жеребец на несколько секунд замолчал, наконец обретя внутреннее равновесие, вызванное скорее прагматичным желанием не расплескивать чай – в остальном он все еще находил свое состояние и положение комфортным и веселым, чтобы прекращать его.
- И не стоит низводить мои поступки до такой меркантильности, плащ и шляпку я подобрал тебе из заботы и прагматичной оценки своих сил. Я не смог бы повторить подобное зачарование для сарозийцев, а такая одежда была единственным известным мне источником комфорта для тебя. Если бы я действительно хотел завоевать тебя подарками, я бы предпочел создавать их сам. Детская привычка, можно сказать, мой отец был жестянщиком и гравёром, поэтому с жеребячества приучил меня к его труду… И в жеребячестве была моя первая влюбленность. Единственная, наверное? Возможно мне просто так кажется… Нам было лет по восемь, если я правильно помню. И тогда я впервые почувствовал, что сердце может биться быстрее, что кто-то другой может казаться тебе столь прекрасным, что ты не можешь отвести взгляда…
Профессор тихо, отчетливо печально вздохнул, предаваясь не самым простым для себя воспоминаниям. В каждом его слове скользила ностальгия по чему-то прекрасному и ушедшему, первому, чего больше никогда с ним не будет. Пытаясь проглотить небольшой ком в горле, он снова отпил чая.
- А потом он оказался жеребчиком, представь мое разочарование. Я тогда уже на столетия вперед распланировал жизнь и судьбу нашей семьи, хм. Хотя это не самый страшный недостаток, как для меня, я из тех безнадежных романтиков, что верят, что любовь может принять любую форму. Хотя, мне сомнительно, что это детское недоразумение можно было назвать любовью. После этого у меня было несколько мимолетных встреч, вызванных скорее молодостью, чем умом… В такие моменты я действительно чувствую себя старым.
Жеребец аккуратно отставил чашку обратно на поднос, задумчиво разглядывая вершины сосен, словно представляя себя на вершине одной из них, осматривающим путь своей прошедшей жизни. Меланхоличная, и даже мрачная мысль, но такой момент казался ему подходящим для небольшой грусти.
- Я бы не хотел воровать твою первую влюбленность, знаешь. – Профессор откинулся на стену фургона сильнее, выворачивая напряженную шею, чтобы упереться в деревянный борт кончиком рога, рассматривая его серебристую поверхность и серо-голубого неба. – Но ты красива, умна и просто очаровательно клацаешь зубами. Я могу наблюдать за тобой без устали, мне интересно знать твое мнение... А еще у тебя очень милые носочки. Мне приятно быть рядом с тобой, и я хочу защитить тебя от бед, что ты, возможно, могла заметить… Возможно мне стоило обернуть это во что-то более романтичное. Я не ожидал, что так все очертить словами будет настолько сложно. Но я хочу сказать то, что раз ты не можешь вернуться домой, тебе остается сделать Эквестрию своим домом, не оглядываясь на желания и поступки других – не этого ли ты хотела? И чтобы все не усложнять, мне интересно отчего ты меня не отталкиваешь и можешь ли ответить взаимностью. Кхм. Просто как вероятность. Ничего более.